– Да. – печально отозвалась девушка. – Пожалуйста, уходи, милый. – Голос ее дрожал.

Мгновение Хантер колебался, зная, что это их последнее прощание. Но если поступить иначе, то потеряешь самое дорогое – свою свободу! А ее Джонатан ценил превыше всего.

– Ты права. Так будет лучше для нас обоих. Прощай, Гейл. – Как же нестерпимо больно выговаривать такие слова!

– Прощай, Джонатан! – Девушка смотрела не на любимого, а куда-то в пространство.

Душа его рвалась на части, и он нестерпимо страдал. Ему больше не знать Гейл, ее тепло, прелесть, нежность.

Последний раз взглянув на прекрасное создание, несчастный повернулся и вышел. Дверь закрылась за его спиной, и сердце гулко ухнуло от невозможной, невыносимой пустоты.

– Дорогая, я, конечно, не хочу вмешиваться… но…

– Тогда и не надо делать этого, мамочка. – Гейл улыбкой пыталась смягчить резкость слов.

Обе женщины прибирались в кухне после ужина.

– Но ты очень-очень много работала последние две недели. Так нельзя, – осмелилась все же мягко пожурить дочь Мерилин.

– Просто в нашей клинике не хватает медперсонала, – пояснила девушка. – К тому же один ушел в отпуск, а другой заболел, у третьего – свои неприятности!

Гейл ни за что не хотела признаваться матери, что все эти долгие две недели добровольно выполняла сверхурочно любую необходимую работу, лишь бы не оставаться наедине со своими горькими воспоминаниями о Джонатане. Взглянув на встревоженную мать, девушка поспешила добавить более веселым голосом:

– И кроме того, ты ведь не страдала все это время от одиночества, правда, дорогая? По-моему, у меня появилась достойная замена. Я ведь не ошибаюсь? – Взгляд мисс Ройал стал лукавым. Щеки Мерилин покрыл нежный румянец.

– Да, Бенджамин действительно очень добр и внимателен ко мне, – с чувством ответила женщина. – Но ты неправильно истолковала мои слова. Меня тревожит не мое одиночество…

– Пожалуйста, давай оставим эту тему, ладно? – почти со слезами на глазах попросила Гейл.

– Родная моя…

– Мама! – Голос дочери звенел от напряжения.

Ну как еще объяснить самому дорогому на свете человеку, что единственный путь к прежней нормальной жизни для мисс Ройал проходит через забвение? Как же быстро сумел Джонатан войти в жизнь этого дома и так стремительно покинуть его обитательниц две недели назад. Вот уж поистине натиск, характерный для всех братьев!

До встречи с ним Гейл ощущала, что ее существование неполноценно и одиноко, в нем нет радости общения, счастья. После же ухода Хантера девушка поняла, что прежняя пустота вообще ни в какое сравнение не идет с горечью и болью сегодняшних дней.

– Пожалуйста, мамочка, давай обсудим что-нибудь другое, – уже ласково попросила дочь.

– Ты просишь меня о невозможном, Гейл. Не могу же я жить рядом с тобой, видеть, как ты несчастна, и не пытаться помочь тебе! – Мерилин говорила нежно, но твердо.

– Мамочка! Я не могу говорить об этом! – Казалось, голос Гейл вот-вот сорвется от напряжения. – Пожалуйста, ну пойми меня! – Руки девушки осторожно вцепились в края фартука, слезы выступили на глазах. Боль и смятение всех дней без любимого готовы были выплеснуться с рыданиями.

Гейл стояла молча, глядя на мать. Боль и страдание дочери отблеском отразились во взоре матери. Чувства, которые последние два года проникали в ее душу, вдруг разом смели все барьеры и препятствия на своем пути и наполнили сердце. Что-то неуловимо изменилось в выражении красивого лица миссис Палмер, она в волнении облизала пересохшие губы.

– Прости, но я не могу оставить все как ее Гейл, – твердо ответила Мерилин. – Последи два года я совершенно измучила тебя, доченька. Пожалуйста, дай мне договорить, не перебив меня, родная! Так вот. Только теперь с помощь Бенджамина я вполне смогла осознать, какую тяжелую ношу взвалила на твои плечи и как долго тебе пришлось нести ее одной без помощи и поддержки. – Женщина взволнованно заглянула глаза дочери. – Девочка моя, скажи, ты ведь любишь Джонатана?

Гейл хотела сказать, что Хантер ей совершенно безразличен, что предположение матери совершенно невероятно и не имеет оснований, но почему-то не смогла вымолвить ни слова. Так застыла в молчании, Мерилин шагнула к дочери и обняла ее за плечи.

– Он прекрасный человек, Гейл. Лучшего и пожелать тебе трудно. И я уверена… – голос актрисы дрогнул, она сглотнула, стараясь избавиться от застрявшего в горле кома, – и я уверена, что папа тоже одобрил бы твой выбор, детка.

Одобрил бы, а не одобрит. Мерилин говорит о муже в прошедшем, а не в настоящем времени, как обычно!

– Мама! – растроганно начала Гейл, обняв Мерилин и прижавшись к ней.

Однако договорить девушке не позволил настойчивый звонок в дверь. Гейл нахмурилась, недовольная, что их с матерью разговор так грубо прерывают. Тем более, что гостей сегодня не ожидалось. Кто бы это мог быть? Бенджамин всегда заранее договаривается о встрече. А начатая беседа настолько важна для будущего обеих женщин, что, возможно, лучше даже и не отвечать на настойчивый звонок.

– Мама! Давай лучше спокойно все обсудим. Пусть думают, что нас нет дома! – Гейл казалось, что если сейчас поговорить с матерью по душам, то та может окончательно выздороветь; если же отложить беседу, то все успехи могут пойти насмарку.

– Не беспокойся, милая, – женщина ласково улыбнулась собеседнице, – мы непременно вернемся к этой теме. – И Мерилин направилась в прихожую впустить нежданного гостя.

Гейл осталась стоять в глубокой задумчивости. Как же поглотили ее личные проблемы, если она даже не заметила столь явных перемен к лучшему в мыслях и действиях матери!

– Посмотри, кто к нам пришел! – радостно воскликнула Мерилин, проводя гостя за собой в кухню. Даже еще не видя никого, Гейл каким-то шестым чувством ощутила, кто стоит за спиной матери. Джонатан Хантер.

Заглянув в любимые глаза, девушка поняла, что прошедшие две недели принесли ему те же невыносимые мучения, что и ей. Маска холодной отрешенности не могла скрыть страданий. Но что ему здесь нужно? Ведь Джонатан твердо был намерен не посещать этот дом. А судя по его мрачному, решительному виду, его сегодняшний визит вряд ли можно отнести к разряду обычных светских посещений.

– Добрый вечер. – Голос Гейл звучал холодно и ровно, хотя давалось ей это с трудом.

– Гейл, – тихо произнес Джонатан, не отрывая измученного взгляда от лица девушки.

– Надеюсь, вы извините меня, если я вас покину и займусь кое-какими делами наверху. – Правильно оценив ситуацию, Мерилин решила не мешать им выяснять отношения.

– Хочешь чего-нибудь выпить? Чай? Кофе? – предложила мисс Ройал, чтобы хоть как-то завязать беседу и разрушить гнетущую тишину.