Анна была ласковой и доброй, но до дерзости смелой женщиной. Даже двое сыновей Реденсов позже соглашались: она слишком много говорила. Неудивительно, что Сталин называл ее Балаболкой.

Третья пара любящих родственников превратила сталинскую семью в секстет. Из-за границы вернулся Алеша Сванидзе, брат первой жены Сталина. Этот красивый голубоглазый блондин с орлиным носом, типичный грузинский денди, свободно говорил на французском и немецком языках.

Он занимал высокие посты в Государственном банке СССР. Сталин очень любил Алешу.

Жена Алеши, Мария, хорошенькая грузинская еврейка с маленьким курносым носиком, персиковым цветом лица и большими голубыми глазами, была певицей. Она обладала замечательным сопрано. Была примадонной не только в опере, но и в собственной жизни.

Светлана хорошо помнила эту яркую пару. Сванидзе отличались дерзким независимым характером и всегда привозили подарки из-за границы.

Мария, страстная мемуаристка, вела дневник. Как и остальные женщины при дворе Сталина, она была немного влюблена в вождя. Между сталинскими дамами всегда шла борьба за его внимание. Они так увлекались соперничеством между собой, были такими заносчивыми и высокомерными по отношению к другим, что часто не замечали, как у них над головами сгущаются тучи сталинского недовольства и гнева.

Якову Джугашвили исполнилось двадцать семь лет. Он получил диплом инженера-электрика. Сталин был недоволен старшим сыном, потому что хотел, чтобы тот стал военным. Яша был очень похож на отца голосом и внешностью и, возможно, поэтому часто раздражал его. Даже редкие знаки внимания со стороны Сталина сильно отличались от любви обычных отцов. «Яша, немедленно прочитай эту книгу. И. Сталин», – грозно написал он старшему сыну на «Завоевании природы» из своей библиотеки.

Светлана быстро росла. Сталин часто говорил, что эта рыжая девочка с веснушками сильно похожа на его мать. В его устах такие слова считались высшей похвалой. Говорил он так, потому что очень любил дочь.

На самом же деле Светлана была больше похожа на отца. Она росла большой умницей, но с раннего детства обладала упрямым и решительным характером. «Я была его любимицей, – рассказывала она в мемуарах. – После смерти матери он старался оказывать мне больше внимания. Он был очень добрым, часто расспрашивал меня о моих делах. Только сейчас я поняла, каким добрым и ласковым отцом он был. Я очень благодарна ему за эту любовь и внимание».

Из дневника Марии Сванидзе мы узнаем, что Светлана платила Сталину такой же сильной любовью. «Она не отходила от него ни на шаг, – писала Мария. – Он все время целовал ее, восхищался ею, кормил из своей тарелки, выбирая самые лучшие куски».

Семилетняя Светлана часто повторяла: «Если папа любит меня, то мне безразлично, если меня будет ненавидеть весь остальной свет! Если папа скажет: „Лети на луну“, я полечу!»

Но даже она временами находила любовь отца чересчур сильной и удушающей, как толстое одеяло, под которым нечем дышать. «От него всегда пахло табаком, его постоянно окружали клубы дыма, – вспоминала Светлана. – Он постоянно обнимал и целовал меня, царапая колючими усами».

После смерти матери ее роль взяли на себя любимая няня Светланы, сильная Александра Бычкова, и решительная, смелая экономка Каролина Тиль.

После самоубийства Нади прошел месяц, а Светлана, по воспоминаниям Артема Сергеева, все еще продолжала спрашивать, когда мама вернется из-за границы. Светлана панически боялась темноты. Тьма в ее сознании ассоциировалась со смертью.

Она признавалась, что не может любить Василия. Брат или задирал ее и портил веселую жизнь, или заставлял краснеть, рассказывая неприличные анекдоты. Позже Светлана пришла к выводу, что благодаря этим анекдотам у нее выработалось неправильное отношение к сексу.

Больше всех от смерти Надежды Аллилуевой пострадал Василий, которому было двенадцать лет. «Для него смерть матери оказалась ужасным потрясением, – была уверена Светлана. – Она сломала ему всю жизнь».

Второй сын Сталина замкнулся в себе. Он постоянно ругался, даже в присутствии женщин. Мальчик быстро уверовал в свое исключительное положение и теперь требовал, чтобы с ним обращались как с наследным принцем.

Он не отличался особым умом и был по-своему несчастен. Василий постоянно хулиганил в Зубалове. Сталину о его возмутительном поведении и выходках старались не рассказывать. И все же Артем Сергеев твердо убежден, что в глубине души Василий был добрым, мягким и хорошим юношей, которого совсем не интересовала материальная, практическая сторона жизни. Да, он часто задирал сверстников, но так же часто становился на защиту младших, когда видел, что их обижают.

Василий панически боялся отца. Для него Сталин был всем, значил примерно то же, что «для христиан Иисус Христос». Сталин был разочарован в младшем сыне. В отсутствие отцовской любви Василий рос в суровом и мрачном окружении охранников, грубых подхалимов из тайной полиции, ласковых и одновременно строгих нянь и воспитателей. За советским «маленьким лордом Фаунтлероем» присматривал Карл Паукер, начальник охраны вождя. Ефимов, комендант Зубалова, рассказывал о его поведении Власику, а тот, в свою очередь, докладывал о сыне Хозяину.

Сталин всецело доверял своему телохранителю, сильному и мускулистому Николаю Власику. В ЧК этот нескладный выходец из крестьян пришел в 1919 году. Сначала он охранял членов политбюро, а с 1927 года переключился исключительно на Сталина. В тридцать семь лет Власик стал всесильным визирем при вожде. Но для Василия он был самым близким человеком и во многом заменял ему отца. Дело доходило до того, что сын Сталина знакомил с ним девушек и спрашивал, стоит ли с ними встречаться.

Когда поведение Василия в школе стало совсем невыносимым, Паукер написал Власику, настоятельно предлагая перевести мальчика в другую школу.

Василию очень не хватало внимания и особенно похвал отца. «Здравствуй, отец, – писал он на типичном жаргоне детей большевиков. – Я учусь в новой школе. Это очень хорошо. Думаю, что я буду хорошим Красным Васькой! Отец, напиши мне, как у тебя дела и как тебе отдыхается. У Светланы все хорошо, она тоже учится в школе. Привет от нашего рабочего коллектива. Красный Васька».

Василий переписывался не только с отцом, но и с чекистами. «Здравствуйте, товарищ Паукер, – читаем в письме начальнику охраны Сталина. – У меня все хорошо. Я не дерусь с Артемом. Часто хожу на рыбалку и ловлю много рыбы. Все замечательно. Если вы не очень заняты, приезжайте к нам… Товарищ Паукер, пожалуйста, вышлите мне пузырек чернил для ручки».

Паукер, как и Власик, пользовался большим доверием вождя. Он выполнил просьбу сына Сталина и прислал ему чернил. Когда чернила привезли на дачу, Василий поблагодарил товарища Паукера.

В том же письме он утверждал, что вовсе не довел до слез другого мальчика. Василий уверял, что Власик обвинил его несправедливо. Жизнь в окружении сотрудников тайной полиции привила этому избалованному мальчику вкус к интригам. Он с детства учился обвинять других. Пройдет не так уж и много времени, и эта детская привычка станет роковой для тех, кто имел несчастье чем-то рассердить или обидеть наследного принца Советского Союза.