– Как мой сын?

Заговорил Ленчик не сразу. И все те секунды, что он медлил сответом, Аня мысленно молилась всем известным ей богам, чтобы они пощадили еесыночка. Пусть она его больше не увидит, но только бы он остался жив…

– Он умер, – ответил-таки Ленчик. – Еще дотого, как я за ворота выехал. У него не было шансов…

Несколько секунд Аня тупо смотрела в лицо Ленчика, словно неверила услышанному, потом, когда до ее сознания дошел смысл сказанного им,зажмурилась, сжала кулаки и тихо, но очень яростно прошептала:

– Тогда и я умру!

– Еще чего выдумала, – немного растерянно протянулЛенчик: он не ожидал от нее такого всплеска эмоций. – Не для того я тебялечил, чтоб ты…

– А я вас не просила! – не повышая голоса,оборвала его Аня. – Так что не думайте, что я вам спасибо скажу. Вот еслибы моего сына спасли, я б вам по гроб жизни благодарна была… Я б все простила!Все издевательства… И то, что вы мне жизнь погубили… – Спокойствие ейизменило, и она начала заикаться и всхлипывать. – Я полюбила его. Своегомальчика. Несмотря на то, что он зачат был не в любви, как должно, а вненависти… – Аня схватилась за голову и так сильно вцепилась себе вволосы, что казалось, она сейчас снимет с себя скальп. – Я как поняла, чтобеременна, такой счастливой стала! Я ж понимаю, вы меня отсюда не выпустите!Так буду сидеть тут до вашей или своей смерти… Одна! А так у меня был быребеночек. Я б его кормила, мыла… Потом, конечно, мне пришлось бы его отдать.Здесь, в этом гробу, ребенку не место, но у меня был хотя бы месяц, два, три… Ивера в то, что я что-то в жизни полезное сделала!

– Послушай…

– Не хочу ничего слушать! – с надрывом вскричалаона. – Я ненавижу вас! Из-за вас умер мой сын! И за это бог, о котором вытак часто вспоминаете, вас накажет! – Аня резко замолчала, точновыдохлась, и после короткой, но очень напряженной паузы проговорила: – А теперьуйдите. Прошу вас, оставьте меня в покое. Хотя бы сегодня…

И Ленчик впервые за эти месяцы ей подчинился.

В столовую Эва спустилась в начале третьего. К этому временивсе гости «Красной скалы» уже собрались за столом, на котором дымился ароматныйшашлык, высились горы креветок, пестрели вазы с фруктами и влажно поблескивалачерная икра, разложенная по порционным тарелкам. Глядя на это гастрономическоевеликолепие, Эва ощутила животный приступ голода. Не ела она уже около суток и теперьумирала от желания побыстрее приступить к трапезе. Однако никто не осмеливалсяее начинать, не дождавшись опаздывающей хозяйки.

– Ну где эта карга? – бурчал Ганди, потихонькуворуя с тарелки куски сыра. – Сначала одну ждали, теперь другую. – Онмногозначительно посмотрел на Эву, но, поняв, что той от его взгляда ни жаркони холодно, тяжко вздохнул и продолжил бубнить: – Все жрать хотят, а онакрасоту наводит… – Заметив, что брови Эвы вопросительно изогнулись, онпояснил: – Да, да, красоту! Нам Ольга об этом сообщила перед отъездом. Говорит,обождите немного, госпожа Рэдрок только встала, сейчас красоту наводит…

– А куда Ольга уехала? – поинтересовалась Эва итут же, последовав примеру клипмейкера, стащила с блюда кусочек киви.

– В поселок, – ответила за Ганди Дуда. – Мыее туда послали, чтоб она позвонила в Москву, узнала, как наши долетели, каксамочувствие стюардессы…

– И что сказали менты по поводу убийства, –закончил за нее Клюв.

– Кстати, Эва, – вклинилась в разговорМатильда. – Почему ты не сказала, что жмурик не кто иной, как твой бывшийпродюсер И-Кей?

– А ты разве об этом не знала? Ты, егоработодательница?

– Представь себе, нет. Я с ним знакома была от силыпару недель! И все дни он не просыхал! – Она наморщила свой плоскийсобачий нос. – Выгнать хотела к чертовой матери, да некем было заменить! АКешка толк в фотографии знал. Иной раз даже мне такие дельные советы давал, чтоя диву давалась…

– Где ты его нашла, Мотя? – полюбопытствовалаЭдуарда.

– Я его не искала – мне один приятель порекомендовал.Сказал, что тот был в прошлом известным фотографом, а сейчас по причине стойкойалкогольной зависимости может только ассистировать… Ну я его и взяла!

– Он никогда не упоминал при тебе Эвино имя?

– Не-е-ет, – протянула Матильда после короткогораздумья. – Только, помню, когда я ему сказал, что будем Эву снимать, онпробормотал что-то вроде: «Это судьба» или «От судьбы не уйдешь»… Короче,как-то так.

– И не ушел ведь, – мрачно улыбнулась Тамара.

– Эва, засранка, признавайся, ты И-Кея кокнула? –возопил Ганди, единственный из всей честной компании, у кого хватало наглостиобращаться к БОГИНЕ в столь неуважительной манере. – Или твоя оруженосицаДульцинея? Той и ножичек не нужен – ногтем убить может!

На сие обвинение Эдуарда собралась ответить не словами, аделом – плеснуть в козлобородую физиономию Ганди соком, но тут со стороныкоридора послышались шаги, и ей пришлось сдержать свой порыв. Через мгновение встоловой появилась хозяйка «Красной скалы» – Элеонора Рэдрок.

* * *

Она оказалась совсем не такой, какой ее себе представлялаЭва. Когда та слушала Ольгины рассказы об Элене, воображение рисовало ейхозяйку «Красной скалы» худой, подвижной, сухолицей, аристократичнойстарушенцией в классическом костюме от «Шанель». А оказалось, что госпожаРэдрок полная, румяная, рыхлая, томная, безвкусно одетая и совсем не старая. Покрайней мере, на ее круглом лице не было заметно ни одной морщинки, а руки сшеей Элена прятала под перчатками и шарфом, видимо, для того, чтобы скрыть свойреальный возраст (как известно, именно руки и шея выдают пожилых женщин). И ейэто прекрасно удавалось – на вид госпоже Рэдрок никак нельзя было дать большесорока. А вот скрыть полноту под золотистым балахоном, похожим на концертныйкостюм Аллы Пугачевой, у нее не вышло – пудовые груди и огромный живот выпираличерез драпировки, бросаясь в глаза и контрастируя своей массивностью с тонкимищиколотками. Еще Эва обратила внимание на асимметричность лица Элены инеестественную полноту губ.

– Вот что ботокс с людьми делает, – прошепталаДуда Эве на ухо. – Смотри, как ее перекосило… Еще пара инъекций, и у неерот вообще набок съедет! – Она смерила взглядом фигуру Элены и, едвашевеля губами, добавила: – Лучше бы липосакцию себе сделала. А то смотреть наэто пузо страшно!

Тем временем Элена уселась во главе стола и, обведя всехвзглядом своих светло-голубых глаз, проговорила:

– Здравствуйте, друзья. Я так рада вас всех видеть…

– А уж как мы вам рады! – не смог смолчать Ганди.

– Извините, что не встретила вас утром… Но я ужасносебя чувствовала. Со мной такое бывает… То мигрень, то давление, токолики… – Она собралась перечислить все свои недуги, но, заметив, с какимвожделением гости смотрят на пищу, воскликнула: – Какая я глупая, заболталавас! А вы ведь голодные… Давайте кушать!