Выругавшись, наёмник, наконец, сумел сбросить мертвеца и наступил ему на череп, придавливая к полу. Удар цепа завершил разгром.

Всё это время Дроган прикидывал, есть ли шанс пробраться стороной мимо толпы нежити.

— Я попробую, — наконец решил он, подозревая, что другого шанса у отряда может не быть.

Воитель обернулся к Рауду, и тот коротко кивнул.

— Отлично, — выдохнул Стейн. — Раз, два, пошли!

Строй щитов рванулся вперёд, оттесняя стену мертвецов. Не теряя времени, Дроган нырнул вбок, скрываясь за колонной.

— Может, затушить огонь?

Рауд кивнул на фонарь, висевший у Дрогана на поясе, но тот покачал головой.

— Не думаю, что темнота им как-то помешает нас заметить. Коли верно сказал — глаз у них нет. Идём.

Дроган с Раудом двинулись вдоль стены, аккуратно ступая по каменному полу, на котором то и дело попадались осколки камней и выпавшие из погребальных ниш останки. К счастью, пока все они были неподвижны.

Позади не стихали звуки боя, заполнившие всё пространство подземного зала и эхом отдававшиеся под его сводами. Свет фонаря то и дело выхватывал из темноты кости и черепа, лежавшие на светло-сером камне. Большая их часть была раздроблена.

— Не хотел бы я оказаться после смерти в таком месте, — произнёс позади Рауд.

— Не думаю, что кто-то хотел бы. Жаль, мы не всегда выбираем даже, как нам жить. А уж как умереть — ещё реже. Что бы об этом ни говорили раскормленные придворные философы. Тише — мы на месте.

С этими словами Дроган поставил ногу на нижнюю ступень лестницы, занимавшей всю ширину зала. Пять ступеней вели к возвышению у дальней стены. В свете фонарного огня виднелось бедное убранство ритуальной площадки — простой каменный алтарь, накрытый истлевшим от времени покровом, два неглубоких бронзовых жертвенника по бокам от него, и разломанный в незапамятные времена шкаф. Все ценности, если они когда-то и хранились внутри, были давно украдены.

За алтарём неподвижно стоял высокий мертвец, скрестив на груди бледные руки, ещё сохранявшие следы побоев. Кровь уже свернулась в его жилах, но на коже явственно отпечатались ссадины и порезы от острых камней. Рот был грубо зашит толстыми сапожными нитками. Односельчане даже не стали заворачивать его в погребальный саван, бросив, как был — в разорванной и пропитанной кровью одежде.

За спиной мертвеца, у самой стены, неподвижно застыла толпа истлевших костяков. Как и те, что напали на отряд у входа, они сжимали в окостеневших руках ветхое оружие.

Рауд перехватил рукоять тесака. Несмотря ни на что, парень сохранял самообладание, и этим нравился Дрогану.

— Иди позади меня и прикрывай, — шепнул воитель. — Под руку не лезь — мой топор с ними справится лучше. Вступай в бой, только если увидишь, что я не справляюсь. Если повезёт, мы прикончим его одним рывком.

Рауд молча кивнул.

Дроган примерился, и принялся красться, стараясь не привлекать внимания. Шаг за шагом он приближался к Ультреду, стараясь подобраться, как можно ближе, прежде чем броситься на него. И вот, когда голова мертвеца, наконец, повернулась в его сторону, Дроган рванулся вперёд, занося топор.

Неупокоенные стражи оказались быстрее. Сразу двое бросилось на него, ещё трое встали перед Ультредом неживым щитом. Дроган с разгона влетел в первых двух врагов. Одного отбросил плечом, удар второго отбил рукоятью. Но напор его погас — следующие три мёртвых телохранителя шагнули вперёд, и воин был вынужден отступить.

— Вправо! — послышалось из-за спины.

Плавным шагом Дроган скользнул вбок, и мимо него пронеслось лезвие тесака, разрубившее грудную клетку скелета. Дроган резко поднял вверх рукоять, дробя челюсть врага, атакованного Раудом, и опустил сверху лезвие, довершая атаку. Груда костей со стуком посыпалась на пол, но воитель был вынужден тут же отпрянуть назад, уклоняясь от мелькнувшей в воздухе булавы.

— Я решил, что пора, — проговорил Рауд, вставая рядом.

Юноша тяжело дышал — было видно, что ближний бой даётся ему с трудом. Вместо ответа Дроган пнул ближайшего скелета в колено, и, когда тот качнулся вбок, разрубил его пополам. Но отброшенный им ранее мертвец уже поднялся и спешил на помощь другим. Трое против двоих.

«Что ж, не самый паршивый расклад», — подумал Дроган, занося топор.

За спинами скелетов безмолвно возвышался Ультред, продолжая безучастно наблюдать за битвой. Сам он не делал никаких попыток вмешаться.

Рауд вдруг охнул, шагнул назад и, оступившись, растянулся на полу. Мертвец уже тянулся к нему, но лезвие Дрогана перерубило посеревшие от времени позвонки, и одним противником стало меньше.

— Цел?

В ответ послышался судорожный вдох и надсадный кашель. Времени оборачиваться не было — оставшаяся нежить уже наседала, стараясь поразить проржавевшим оружием. Дроган видел уже, как люди, получившие, казалось, лишь лёгкую царапину таким железом заболевали и сгорали за несколько дней, и потому старался избежать даже слабых ударов. Как назло, скелеты двигались синхронно, атакуя вместе с разных сторон и вынуждая шаг за шагом отступать. Улучшим момент, Дроган бросил взгляд за плечо, чтобы убедиться, что Рауд отполз в сторону и теперь сидел, привалившись спиной к холодной стене склепа. Глаза его были прикрыты, на губах застыла кровавая пена, грудь судорожно вздымалась. Но лучник явно был жив. По крайней мере, пока.

Мертвецы одновременно сделали выпад — острия их коротких копий целили прямо в грудь воителя. Дроган сделал подшаг с правой ноги, одновременно отклоняя древко противника влево, повернулся вокруг оси, продолжая двигаться вперёд, и оказался сбоку от врага. Провернув рукоять, он нанёс мощный удар сзади по его черепу и, не дожидаясь результата атаки, рванулся вперёд. Туда, где застыл, скрестив руки, Ультред.

Мертвец смотрел на него немигающим взглядом. Даже не сделал попытки защититься, когда сталь топора, вспыхнув рунами, вонзилась ему в шею, отсекая голову. За миг до того, как зачарованное оружие прервало его нечестивое противоестественное существование, Ультред прикрыл глаза. На миг Дрогану показалось, что он даже услышал вздох облегчения. Но это, конечно же, было лишь игрой воображения — ведь мертвецы не дышат.

Тело дважды убитого Ультреда рухнуло на пол. Его руки разжались, выпуская небольшую книгу в потемневшем переплёте. Ветхие листы пергамента, выпав, разлетелись по