Возбуждение запульсировало в его теле, когда он шагнул ближе. Он увидел упругую выпуклость груди, которая вздымалась и опадала с каждым вдохом, и тонкие, изящные руки, сцепленные вместе и лежащие на коленях.

Обходя койку, он не заметил столика, на котором стояли лекарства, и врезался в него, с грохотом свалив все содержимое на пол.

Бриттани вскочила на ноги, тут же проснувшись. Огромными, блестящими глазами уставилась на Торна Стоддарда, а он — на нее. То были глаза соблазнительницы, чаровницы, но проглядывала в них и какая-то неуверенность.

Взгляд Торна заскользил по ее тонкой фигурке. Она была одета не в свой обычный тяжелый халат. На ней было бледно-голубое платье во французском стиле с вышитыми по кайме бабочками. Лиф платья плотно облегал твердую девичью грудь. Так могла бы выглядеть только юная леди в чарлстонской гостиной. Каждая черточка ее лица была безупречна. Да, это девушка, за которую мужчины будут готовы сражаться и умирать. Смуглая кожа и черные волосы, казалось, как-то не сочетались с зеленью глаз, но они лишь прибавляли ей загадочности. Она была ошеломляюще, неописуемо красива, тут уж ничего не скажешь.

— Я… должно быть, уснула, капитан. — Она взглянула на Ахмеда. — Он все еще не пришел в себя.

Ее слова не проникли в сознание Торна, потому что он был слишком поглощен зрелищем ее длинных ресниц.

Бриттани начинала испытывать неловкость под таким пристальным взглядом.

— Капитан, я знаю, доктор Ратледж сделал для Ахмеда все, что можно, но я так боюсь, что он умрет. Если бы только он пришел в себя!

— Вы отдыхали? — спросил Торн, заметив синяки у нее под глазами. — То есть… кроме сна на этом стуле. Вам следует пойти к себе в каюту.

— Я не уйду, потому что не смогу уснуть, если не буду рядом с Ахмедом.

Торн не верил, что женщина из гарема может быть так глубоко привязана к рабу. Он усомнился в ее мотивах, и голос его сделался жестким:

— Вы когда-нибудь думали об этом человеке иначе, чем о слуге, который исполняет вашу малейшую просьбу?

Ее взгляд стал холодным.

— Конечно. Ахмед — мой друг. Я знаю его всю свою жизнь. Я уже говорила вам это, но вы предпочитаете не верить мне.

— Вам действительно небезразлично, что случится с ним, или вы беспокоитесь, каково будет вам, если ваш слуга умрет?

Она закрыла глаза, почувствовав горечь от его слов.

— Какое вам дело до моих чувств, капитан? Эгоистична я или нет, какая вам разница?

− Вы правы, — ответил он. — Это меня не касается. Но ваша безопасность стала моей заботой, хочу я того или нет. Она снова повернулась к нему.

— Я не просила вас брать на себя эту ответственность.

Он не отрывал взгляда от ее глаз, которые были такими удивительными по глубине и цвету, что он с трудом мог перевести дыхание.

— Подумайте об одном: в тот момент, как ступили на корабль, вы стали моей подопечной, как и все остальные на борту «Победоносца».

Она вздернула подбородок.

— Как только мы доплывем до земли, я буду рада сойти с вашего корабля вместе с Ахмедом, тем самым избавляя вас от нашего утомительного присутствия.

Он улыбнулся, но в его улыбке не было веселья.

— Вы не можете радоваться этому больше, чем я. Когда в следующий раз мы причалим к берегу, вы ступите на американскую землю и уйдете из моей жизни. Навсегда!

— Что я такого сделала, что вы так сердитесь на меня? Ахмед сказал, что заплатил за проезд. Я понимаю, что из-за меня вам пришлось натерпеться, но едва ли это моя вина.

Торн и Бриттани долго сверлили друг друга холодными взглядами.

— Я приберегаю свой дурной нрав для сумасбродных девиц, которые изображают из себя королев, когда на самом деле не более чем уличные девки. — Он протянул руку и дотронулся до огромного изумруда у нее на шее. — Только ваша цена отличает вас от обычной шлюхи.

Бриттани ахнула от такого оскорбления. Брови ее взлетели, зеленые глаза заискрились гневом.

— Как вы смеете говорить мне такое?! — Она сделала несколько шагов, которые приблизили ее к Ахмеду. — Я больше никогда не желаю с вами разговаривать, капитан Стоддард!

Он коротко кивнул:

— Просто держитесь от меня подальше. — Он развернулся и ушел, закрыв за собой дверь.

Торн задержался на палубе, чтобы посмотреть на море. Он понимал, что ни за что ни про что оскорбил девушку, и спросил себя, что же в ней так раздражает его. Какое ему дело до того, что великий визирь был ее любовником? И почему его возмущает, что она выглядит такой юной и невинной, когда на самом деле это совсем не так?

Торн устремил взгляд вдаль, где пышные белые облака вздымались на бесконечном небе. Он ведь даже ничего о ней не знает. Ну почему она такая красивая, и почему, черт возьми, он не может выбросить ее из головы?

Он развернулся с намерением вернуться в каюту и попросить прощения за свои грубые слова, но в этот момент его позвал Кэппи. Он позже извинится за то, что был так резок с ней.

Бриттани наклонилась, чтобы собрать пузырьки с лекарством, которые уронил капитан. Она поправила столик, потом вернулась и снова села на стул возле постели Ахмеда.

Ей было больно и обидно от того, что капитан считает ее таким ничтожеством. Но больше всего ее возмущало, что он судит ее, совсем не зная.

Какое право он имеет обвинять ее так резко? Негодование все еще бурлило у нее в душе. Но какое имеет значение, что этот американец думает о ней? Они скоро расстанутся, и она больше никогда его не увидит.

Она наклонилась над кроватью, приложив прохладную ладонь к горячему лбу Ахмеда, всей душой молясь, чтобы он пришел в себя. Он бы знал, что ей посоветовать. Ей никогда не позволялось принимать решения самой. И уж конечно, она не знает, как вести себя с такими мужчинами, как капитан Торн Стоддард.

Дверь открылась, и Бриттани вскочила, подумав, что это вернулся капитан, но облегченно выдохнула, когда доктор Ратледж, добрая душа, улыбнулся ей из-под своих пышных усов.

— Как наш пациент?

Бриттани покачала головой:

— Ничего нового, доктор Ратледж, все по-прежнему. Что это может означать?

Доктор подошел к постели Ахмеда и поднял его вялую руку, приложив большой палец к точке пульса.

— Это означает, что он был очень серьезно ранен, а теперь, его тело отдыхает, чтобы оно могло само исцелить себя.

— Ахмед будет жить, доктор? — спросила она с надеждой в сердце.

— Не могу сказать, маленькая леди. Я сделал все, что мог, чтобы помочь ему, теперь он в руках Господа.

— А какова вероятность, что он придет в себя? — не унималась Бриттани, отчаянно нуждаясь в ответе.

Он пожал плечами.