— Кто-нибудь послал за доктором? — спросил он.

— Si, senor[2], но мужчина потерял много крови, и сомнительно, что он выживет.

Лицо Торна помрачнело.

— Кто-нибудь видел, как это произошло?

— Я, сеньор, — признался один из мужчин. — Я хозяин «Каса дель Оро», и я видел, как этот бедный человек упал. Несчастная девушка вырывалась изо всех сил, но турки все равно утащили ее.

Охваченный ужасом, Торн схватил мужчину за грудки и дернул на себя.

— Опиши мне девушку. Как она выглядела?

— Не знаю, сеньор. Было слишком темно, я испугался и убежал.

Торн оттолкнул хозяина таверны прочь.

— Как давно это произошло?

— Не очень давно, сеньор. Я не вмешался, потому что посчитал, что один из них может быть мужем женщины или ее отцом.

— Я так не думаю, — не согласился другой, — потому что этот большой человек в странной одежде пытался защитить ее. Он дрался до тех пор, пока уже больше не смог подняться. Если он еще жив, то скоро помрет, это уж точно.

Торн вперил взгляд в трактирщика.

— В какую сторону они пошли?

Мужчина указал на запад.

— Они пошли туда, сеньор. Я понял, что это моряки. — Он взглянул на Торна. — Как вы.

Торн сунул несколько монет в руку трактирщика.

— Я капитан Торн Стоддард. Проследите, чтобы об этом человеке позаботились как можно лучше, и отправьте кого-нибудь на судно «Победоносец». Сообщите моим людям о том, что здесь произошло, и скажите им, что я пытаюсь отыскать женщину.

— Те люди очень опасны, сеньор, — предостерег трактирщик. — Не лучше ли было бы позволить властям найти женщину?

В глазах Торна появился опасный блеск. Женщина находилась под его защитой, теперь он это твердо знал. Перескакивая через две ступеньки, он сбежал по черной лестнице. Его долг — вернуть ее.

Музыка постепенно стихала вдали, когда Торн быстро удалялся от деревенской площади. Он обозвал себя дураком. Какого черта он гонится за людьми, избавившими его от женщины, которая была для него не иначе как докукой? Проклятие, ведь он даже не знает ее имени! Но не дай Бог, если кто-то увезет ее назад в Турцию и передаст в руки этого безумца Селима. Как этому помешать?

Он похлопал по нагрудному карману и понял, что у него с собой даже нет пистолета.

Челюсти его были решительно сжаты, когда он стремительно шагал в темноте ночи. Он выяснит, отвели ли ее на турецкий корабль. Если обнаружит, где она, то приведет с собой несколько своих людей, чтобы помогли освободить ее.

Торн резко остановился, когда заметил какой-то мерцающий свет впереди, на доках. Он стал продвигаться дальше с осторожностью и не успел сообразить, что происходит, как его окружили турки, на мгновение ослепив своими фонарями. Он так и не увидел, кто ударил его, но почувствовал, как боль взорвалась в голове, и повалился вперед, погружаясь в мир забвения.

Угнетающая темнота царила в маленькой камере, куда поместили Бриттани ее похитители. От покачивания корабля ее тошнило. И она не имела представления о времени. Девушка плакала до тех пор, пока уже больше не осталось слез. Теперь единственное, что она могла делать, — это дрожать от холода и страха, надеясь, что какое-то шуршание, которое ей послышалось в углу камеры, издают не крысы.

Услышав, как дверь камеры открылась, и, увидев свет фонаря, она прижалась спиной к мокрой стене, боясь, что это пришли за ней.

Она услышала приглушенный звук, потом увидела, как двое мужчин швырнули кого-то на пол. Не успели ее глаза привыкнуть к свету, как мужчины ушли, унося фонарь с собой, и камера снова погрузилась в полнейшую тьму. Она подождала, пока не раздался скрежет ключа в замке, и только потом поползла вперед, чтобы посмотреть, не Ахмед ли это разделил ее печальную участь.

В непроглядной тьме она осторожно продвигалась на ощупь, страшась того, что может найти. Похоже, человек был без сознания. Она дотронулась до его лица и быстро отдернула руку. Это не Ахмед — но кто же тогда? Ахмед, должно быть, тяжело ранен, иначе наверняка был бы заперт здесь, с ней.

Бриттани отодвинулась назад к стене, дрожа от страха. Если б она так не настаивала на том, чтобы сойти на берег, то сейчас была бы в безопасности на борту «Победоносца».

Она обняла себя руками, пытаясь согреться. Странно, подумала она, что здесь, в трюме этого корабля, так холодно, когда день был необычайно жарким.

Послышался тихий стон, и Бриттани напряглась. Второй пленник приходит в себя!

— Где это я, черт побери? — прозвучал знакомый голос капитана Торна Стоддарда.

Не задумываясь, как могло случиться, что он тоже оказался пленником вместе с ней, Бриттани поспешила к нему, шаря в темноте, пока не нашла его руку.

— Вы пришли мне на помощь, — сказала она с облегчением в голосе, потом заговорила быстрее: — Я была до смерти напугана и совершенно уверена, что никто никогда меня не найдет. Здесь холодно и темно, и, я думаю, есть крысы.

Торн сел и потрогал голову, застонав, когда обнаружил на ней приличную шишку, до которой было больно дотронуться.

— Не думаю, что меня можно считать вашим спасителем, мадам. В данный момент я такой же пленник, как и вы.

— Да, — вздохнула она. — Боюсь, мы попали в руки Кайнарджи, адмирала султана Селима.

— Так я и думал.

— Я очень сожалею, что вы оказались втянутым в это из-за меня, капитан Стоддард.

Он поморщился от боли и попытался выпрямиться.

— Вот как?

— Конечно. — Она протянула к нему руку. — Вы ранены?

— Нет, но ранена моя гордость, — признался он. — Я сам пришел в руки этих дьяволов, как баран, которого ведут на бойню. Сомневаюсь, что когда-либо добыча шла к ним с большей готовностью.

Бриттани поежилась.

— Что же теперь с нами будет, капитан Стоддард? Он протянул руку и неуклюже потрепал ее по плечу.

— Терзания не помогут. Вряд ли в этой камере есть окна.

— Нет, только дверь, — рассеянно отозвалась она. Он поднялся и потянул ее за собой.

— В данный момент единственное, что мы можем, — это ждать.

Почувствовав, что она дрожит, он заговорил ободряюще:

— Мы выберемся. Я бывал в передрягах и похуже. Бриттани тоже хотелось надеяться, что они спасутся.

Капитан Торн Стоддард вселял в нее уверенность, что все не так уж безнадежно.

И снова Торн почувствовал, что девушка дрожит.

— Вы замерзли.

Британии ощутила, как по телу распространилось тепло, когда он надел ей на плечи свой китель, который был все еще теплым от жара его тела.