Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А медсестры здесь сексапильные? – полюбопытствовал Майк, прыснув от смеха. – Устраивают перед тобой стриптиз?
– А ты там голая лежишь? – осведомился Ноэль. – Дай взглянуть!
– Вы что, чуваки?! – в ужасе воскликнул Лукас.
Парни глянули на него и закатили глаза – все, кроме Шона. Судя по его виду, он, как и Лукас, чувствовал себя не в своей тарелке. Шон, наверняка, еще девственник, усмехнулась про себя Ханна.
– Все нормально, – чирикнула она. – Я не обижаюсь.
На самом деле она обрадовалась мальчишкам. Они взбодрили ее своими непристойными шуточками. Все, кто прежде навещал ее, держались чертовски серьезно. Когда парни подошли поближе, чтобы расписатьс я на гипсе, Ханна, кое-что вспомнив, села в постели.
– Вы придете в пятницу на вечеринку по случаю моего выздоровления? Организацией занимаются Спенсер с Моной, так что наверняка будет клёво.
– Я обязательно приду.
Ноэль посмотрел на Мейсона с Майком. Те, глядя в окно, обсуждали, какие конечности можно сломать, прыгнув с балкона палаты Ханны на пятом этаже.
– Кстати, что у вас за тёрки с Моной? – поинтересовался он.
– Тёрки? – вздрогнула Ханна. – Ты о чем?
Ноэль надел колпачок на ручку.
– Так вы с ней как кошки сцепились на ее дне рождения. Такой крик подняли!
– Сцепились? – тупо переспросила Ханна.
Лукас смущенно кашлянул.
– Никакой не крик. – В палату влетела Мона. Она послала воздушные поцелуи Ноэлю, Мейсону и Майку, одарила ледяной улыбкой Шона и плюхнула на кровать огромную папку. Лукаса она проигнорировала. – Лучшие подруги немного повздорили. Обычное дело.
Ноэль пожал плечами. Он подошел к своим приятелям, стоявшим у окна, и устроил шуточную борьбу с Мейсоном.
Мона закатила глаза.
– Хан, слушай. Я только что общалась со Спенсер, и мы составили список того, что необходимо. Хочу уточнить с тобой некоторые детали. – Она раскрыла голубую папку. – Последнее слово, конечно, за тобой. Потом поговорю с хозяевами клуба. – Лизнув палец, она перевернула страницу. – Итак выбирай. Салфетки розовато-бежевого цвета или слоновой кости?
Ханна пыталась сосредоточиться, но ей не давали покоя слова Ноэля. Хай?
– Из-за чего мы с тобой сцепились? – выпалила она.
Мона положила список на колени.
– Да из-за пустяка, Хан, правда, – помедлив, ответила она. – Помнишь, мы ругались за неделю до этого? Из-за самолета, вычерчивающего в небе поздравления? Из-за Наоми и Райли?
Ханна кивнула. Мона пригласила Наоми Зиглер и Райли Вулф, их главных соперниц, в свою свиту на праздновании ее семнадцатилетия. Ханна подозревала, что ей в отместку – за то, что она отказалась отмечать годовщину их дружбы.
– В общем, ты оказалась абсолютно права, – продолжала Мона. – Те двое – сущие стервы. Больше не хочу иметь с ними ничего общего. Прости, Хан, что ненадолго приняла их в нашу компанию.
– Ерунда, – слабым голосом отозвалась Ханна, чуть воспрянув духом.
– Ладно, давай к делу.
Мона вытащила две журнальные вырезки. На одной – удлиненное белое платье с пышной юбкой в складку и розеткой на спине; на второй – мини с ярким принтом.
– Платье в сборку от Phillip Lim[69] или кокетливое мини Nieves Lavi[70]?
– Nieves Lavi, – выбрала Ханна. – Оно короткое, с вырезом-лодочкой. Все будут смотреть на мои ноги, а не на ключицу и лицо.
Она снова натянула одеяло до самых глаз.
– Кстати, о лице! – воскликнула Мона, – смотри, что я тебе принесла!
Из большой сумки Cynthia Rowley[71] сливочного цвета она извлекла изящную фарфоровую маску в виде лица красивой девушки – с высокими скулами, милыми пухлыми губками и аккуратным носиком, который, вне сомнения, пользовался бы большим спросом у пациенток пластического хирурга. Маска была такой прекрасной и выразительной, почти как живое лицо.
– Это одна из масок, которые представлял на прошлогоднем показе haute couture Дом моды Dior, – выдохнула Мона. – У мамы есть кто-то знакомый в рекламном отделе компании Dior в Нью-Йорке, мы договорились, и сегодня утром маску доставили сюда.
– С ума сойти.
Ханна коснулась края маски. На ощупь она была мягкая – нечто среднее между нежной кожей ребенка и атласом. Мона приложила маску к лицу Ханны, которое все еще было наполовину спрятано под одеялом.
– Она закроет все твои синяки. Ты будешь самой потрясной девчонкой на своей вечеринке.
– Ханна и так потрясная, – заявил Лукас, отворачиваясь от медицинских приборов. – Без всякой маски.
Мона наморщила носик, словно Лукас сказал, что собирается вставить ей в задницу градусник.
– А, Лукас, – ледяным тоном произнесла она. – Я и не видела, что ты там стоишь.
– Я был здесь все время, – процедил он сквозь зубы.
Они сверлили друг друга злобными взглядами. Мона даже как будто со страхом. Но это выражение тут же исчезло с ее лица. Мона прислонила маску к вазе с цветами, поставив ее так, чтобы она смотрела на Ханну.
– Это будет лучшая вечеринка года, Хан. Жду не дождусь.
С этими словами Мона послала ей воздушный поцелуй и танцующей походкой выплыла из палаты. Ноэль, Мейсон, Шон и Майк вышли следом, сказав Ханне, что придут завтра и что она должна поделиться с ними целебной марихуаной. Только Лукас остался. Стоял, привалившись к дальней стене, возле умиротворяющего плаката в стиле Моне – с изображением поля одуванчиков. На его лице читалась тревога.
– Тот коп… Вилден? Он расспрашивал меня о наезде пару дней назад, пока мы ждали, когда ты выйдешь из комы, – тихо сообщил Лукас, усаживаясь на оранжевый стул рядом с койкой Ханны. – Интересовался, видел ли я тебя в вечер происшествия. Не заметил ли я странностей в твоем поведении, не была ли ты чем-то обеспокоена. Похоже, он не верит, что это несчастный случай.
Лукас сдавленно сглотнул и медленно поднял взгляд на Ханну.
– Может, это тот самый человек, который присылал тебе те странные сообщения?
Ханна резко села в постели. Она начисто забыла о том, что рассказала Лукасу про «Э», когда они летали на аэростате. У нее бешено заколотилось сердце.