Ник обдумал возможные варианты.

— У нее нет денег. Если она сводня, то не слишком успешная. — Он ненадолго задумался. — Может быть, это бордель?

— Нет, без мужчин это невозможно.

Ник еще немного подумал:

— Может, здесь был своего рода гарем? Для графа.

Рок посмотрел на него с недоверием:

— Думаешь, у графа-расточителя был гарем, и он не раструбил об этом всему свету?

Бесспорно, это была абсурдная мысль.

— Нет, конечно, я так не думаю. Но какого черта происходит в этом доме? Здесь совсем нет мужчин по какой-то необъяснимой причине.

Рок внезапно выпрямился в своем кресле:

— Разве только…

— Что?

— Здесь лишь одни женщины.

— Да…

— Может, здесь собрались женщины, которые интересуются не мужчинами, а… женщинами?

Ник отрицательно покачал головой:

— Это не так.

— Ник. Подумай над этим. Они легко могут быть извращенками.

— Некоторые — возможно, но не Изабель.

— Ты не можешь быть в этом уверен.

Ник бросил на друга многозначительный взгляд:

— Нет, Рок, могу. Изабель не интересуют лесбийские утехи.

Рок мгновенно понял.

— Уже проверил?

Уже. И она была нежной и потрясающей, и ему хотелось гораздо большего.

Не сказав больше ни слова, Ник вернулся к столу, где работал ранее.

— Ну, Сент-Джон, — протяжно произнес Рок, — могу тебя поздравить.

С недовольным ворчанием Ник снова уселся за низенький стол и принялся просматривать свои записи, не обращая внимания на развеселившегося друга. Ему не следовало признаваться Року. Поцелуй с Изабель был огромнейшей ошибкой. Единственно правильным решением было поскорее выкинуть это событие из головы.

Правда, он уже пытался сделать это с того самого момента, как все случилось. Безуспешно.

Напротив, каждый раз, когда он думал, что ему удалось забыть Изабель и их встречу на чердаке, он снова отчетливо вспоминал ее — нежную и податливую в его объятиях.

Женские вздохи — неотразимое оружие, да спасет его Бог. Как можно, будучи в здравом уме, устоять перед ней?

Этого было достаточно, чтобы его потянуло к выпивке.

Что, в свою очередь, тоже оказалось проблемой. Как выяснилось, в этом чертовом доме не нашлось стоящего алкоголя.

Им с Роком сегодня подали маленький графинчик вина за ужином, который они поглощали в одиночестве. Леди отделались извинениями. Изабель заявила, что траур не позволяет ей принимать гостей, в результате чего Лара не смогла к ним присоединиться — под тем предлогом, что девушке одной не подобает находиться в обществе двух неженатых мужчин.

Очень трудно себе представить, но, судя по всему, вопросам пристойности придавалось особое значение в этом доме, полном женщин, переодетых мужчинами.

Поэтому Рок и Ник поужинали одни — вполне приемлемым блюдом из холодного мяса с вареными овощами, — и когда они опустошили тарелки, молоденький молчаливый слуга… нет, служанка, проводила их в библиотеку усадьбы.

Все происходящее вполне бы устроило Ника, если бы он был способен сосредоточиться на чем-то ином, кроме хозяйки дома, которая занимала все его мысли.

Он перебрал свои бумаги и перечитал заметку об этой Волюптас еще раз. «Она изображена в момент оргазма», — написал он раньше днем о роскошной статуе, прежде чем начал воображать ее владелицу в том же состоянии.

После этого ему уже мало что удалось сделать.

И тогда, отчаявшись выбросить из головы образ Изабель, распростершейся перед ним в момент наивысшего наслаждения, он бросил работу и отправился ее искать. Он знал, что его ждут крупные неприятности, что и доказала их встреча на крыше.

Нику хотелось, чтобы тот поцелуй никогда не кончался. Более того, он готов был уложить ее прямо там, на пыльном чердаке, и воочию показать ей, какой приятной может быть летняя гроза. Если бы их не прервал юный граф, Ник не мог поручиться, что сумел бы сдержаться.

Он поерзал в кресле при этой мысли. Никогда в жизни он не испытывал подобного разочарования и раздражения. Его выводила из себя собственная неспособность разобраться в ситуации. Не давала покоя властная неотразимая женщина, которая чуть раньше непостижимым образом вторглась в его жизнь. И страшно бесил проклятый нескончаемый дождь.

— Должно быть, у нее какие-то неприятности. — Ник снова встал и вернулся к окну, затем хлопнул ладонью по деревянной панели стены и обернулся к Року. — Этот непрестанный дождь тебе не надоел?

Уголки губ Рока приподнялись в подобии усмешки.

— Даже такие люди, как мы, не способны свернуть горы, Ник.

Эти слова еще больше разозлили его друга.

— Я не собираюсь останавливать дождь, Рок. Я просто хочу выбраться из этого дома.

— В самом деле?

Ник, сощурясь, взглянул на друга:

— Да. Ты мне не веришь?

— Отчего же? — Рок вернулся к своей книге, отказываясь продолжать дискуссию.

С ним всегда очень трудно в подобных обстоятельствах.

После продолжительного молчания Ник распахнул окно и высунулся наружу, в темноту. Вокруг по-прежнему бушевала гроза. Не видно было ничего, кроме черной, нагоняющей тоску пустоты.

Он желал леди Изабель сегодня днем.

И теперь, когда не мог понять ее, желал ее еще сильнее.

Ник стиснул зубы.

Глоток спиртного ему бы не повредил.

Он выпрямился, не обращая внимания на намокшие волосы, и, подойдя к серванту, принялся открывать дверцы и выдвигать ящики.

— Должна же быть хоть какая-нибудь выпивка в этом доме.

— Ты снова принялся за свое. Когда же это кончится?

Ник резко повернулся к Року:

— Боюсь, я не улавливаю твою мысль.

Рок криво усмехнулся уголком губ и снова вернулся к книге.

— Конечно, где уж тебе.

Ник сердито прищурился:

— Что ты этим хочешь сказать?

— Только то, — ответил Рок, не отрывая взгляда от книги, — что, сколько я тебя знаю, ты всегда был легкой мишенью для загадочных женщин. И еще более легкой — для женщин, оказавшихся в беде. Будешь отрицать? — Ник промолчал. Тогда Рок продолжил: — Я вытащил тебя из тюрьмы в самом сердце Турции, едва способного двигаться из-за побоев, которым ты подвергся из-за женщины. Мы побывали в многочисленных схватках, которым я потерял счет, из-за твоей склонности спасать каждую девицу, которую ты счел обиженной. И вот теперь мы прибыли в Йоркшир, чтобы спасти девушку, которую ты никогда раньше не видел. Мы вовсе не заточены в этой комнате, не имея других развлечений, кроме книг. И все из-за твоего неуместного чувства долга по отношению к каждой встречной женщине.