Когда истекло полчаса, занервничал и Реми. Ксюша была довольно пунктуальна, и ее единственное за все это время опоздание было в пределах десяти минут. Поколебавшись, он решил подняться в квартиру, у дверей которой не раз целовал на прощанье Ксюшу, провожая ее вечерами.

На его звонок открыла, по всей видимости, Ксюшина мама – маленькая полуседая женщина в очках, с такими же розовыми щеками и добрым выражением глаз, как у Ксюши. Она приветливо улыбнулась Реми и практически мгновенно поняла, кто он такой. Кивая усиленно головой, мама размахивала руками и громко кричала по-русски – словно оттого, что она говорила изо всех сил погромче, Реми должен был понять незнакомые русские слова:

– Ушла, ушла! Там, внизу! Ждет вас там внизу! – тыкала мама пальцем в направлении лестницы. – Вни-зу, вни-зу, там! У подъезда, понимаете? Вы разве не видели Ксюшу у подъезда?

На шум вышел Ксюшин папа. Он похлопал дружески Реми по плечу и, подведя его к краю лестничной площадки, произнес слова: «даун, дор!», в коих Реми не сразу опознал «внизу, дверь». Он пожал плечами и, вежливо покивав родителям, спустился вниз, удивляясь, как он мог не заметить Ксению.

Однако даже при самом тщательном осмотре он нигде не обнаружил девушку. Ее не было ни у подъезда, ни в ближайших его окрестностях, ни вообще во дворе. Для верности Реми обошел дом – тщетно. Ксении не было.

Он снова поднялся и позвонил в дверь, которая распахнулась мгновенно, и Ксюшин папа, одетый в куртку, ступил на лестничную площадку, покачивая головой, словно Реми был маленький несмышленыш. Реми стал показывать жестами, что, мол, нет Ксюши нигде, но папа легко побежал вниз. Реми не стал спорить, тем более что в его распоряжении не было языка, на котором можно было бы поспорить, и снова пошел вниз за ее отцом. Ему, решил Реми, должно быть, кажется, что если человек не может говорить на его языке, то этот человек вообще ни на что не способен…

Спустя десять минут растерянный и побледневший Ксюшин отец смотрел непонимающим взглядом на Реми. Тот тыкал пальцем в часы: мол, жду ее с двенадцати… Папа тыкал в ответ: она спустилась без десяти двенадцать!

Уже и Ксюшина мама показалась внизу, встревоженная не на шутку. Узнав от мужа, что Ксюши нет, они, быстро посовещавшись, потащили Реми снова наверх, твердя: «Александра, Александра!»

Втроем сгрудились у телефона. Начала мама – срывающимся голосом, в котором уже слышались слезы, она кричала: «И у тебя нет? И ты не знаешь?!»

Папа выдернул трубку из побелевших пальцев жены. Что-то объяснил старшей дочери и передал трубку Реми. Реми объяснил в свою очередь, что приехал… ждал… все осмотрел… нигде нет.

Александра бросила коротко: «Я еду, ждите».

– Погодите, – остановил ее Реми, – вызовите сюда Киса.

Около половины второго Кис с Ваней и Реми в хвосте начали обходить соседей. Одни видели Ксюшу – стояла у подъезда. Другие видели – садилась в машину. Черную, большую, вроде бы в «Волгу». Кто-то дополнил: машина подъехала к девушке, и оттуда что-то спросили. Ксюша к дверце наклонилась и стала рукой показывать – дорогу, должно быть. Потом Ксюша села в машину…

– Села? Или ее затащили? – приставал Кис к свидетелю.

– Села сама вроде бы…

Один из жильцов уверял, что это была «Волга-3110», номера машины не запомнил никто, и за тонированными стеклами никому не удалось разглядеть сидящих или сидящего в машине человека…

Александра рванулась вызывать милицию. Кис отвел ее в сторонку и тихо (чтобы не слышали ни во что не посвященные родители) предостерег: не стоит эту историю милиции рассказывать – всю эту байку с Шарон Стоун, с придуманным и сбежавшим трупом, ей все равно не поверят, да и Реми она таким образом подставит – он нарушил закон, вскрыл чужую квартиру – за это по головке не погладят…

Александра кивнула и исчезла в прихожей, где стоял телефон.

В комнате зависло молчание. Гнетущее, тяжкое молчание, нарушаемое лишь шлепаньем тапочек – Ксюшин отец ходил взад-вперед по комнате, как маятник.

– Перестань ходить! – выкрикнула Ксюшина мама. – У меня твои шаги отдаются в голове!

Ксюшин отец сел, ссутулившись, на краешек стула, зажав ладони худыми коленями. И снова зависла тишина, нарушенная лишь возвращением Александры.

– Сейчас приедут… – выдохнула она.

Присела возле Киса:

– Вы думаете, похищение Ксюши связано с этим делом?

– А вы как думаете, что это очередное «простое совпадение»? – ответил вопросом на вопрос Кис.

Александра промолчала.

– Могла ли Ксения принять от сидящего в машине предложение выпить… мм-м… допустим, чашечку кофе в баре? – тихо спросил ее Кис.

Александра вскинула злые глаза.

– А вы как думаете? – мстительно ответила она вопросом на вопрос.

– Что нет.

– Зачем тогда задавать идиотские вопросы?

– Ваше мнение для меня весомее моего собственного…

Бездействие угнетало всех, но никто не знал, что предпринять. Не выдержав, мама резко встала и ушла в соседнюю комнату, откуда сразу же донеслись сдавленные рыдания, похожие на тихий вой.

Всем сделалось тоскливо и тошно, воображение, поначалу парализованное, принялось рисовать сцены одна страшнее другой…

– Ксюша могла сесть в незнакомую машину? – не выдержал тягостной тишины Реми. Кис перевел его вопрос.

– Не понимаю, зачем? – спросил ее отец.

Мать затихла в соседней комнате, прислушиваясь к разговору.

– Допустим, кто-то попросил показать дорогу. Могла?

– Могла, – ответила Александра. – Она доверчивая идиотка. Когда она была маленькая, я ее постоянно наставляла: не ходи с чужими, не садись в машины… Ну и прочее, что говорят детям. Но она выросла, и я перестала ей об этом твердить. Я только предупреждала ее, чтобы никогда не голосовала на дороге, особенно вечерами…

– Как вы думаете, – спросил Ксюшин отец, робко подняв глаза на присутствующих детективов, остановив свой взгляд на Реми, который ему, должно быть, казался уже почти членом семьи, – за нее потребуют выкуп?

Кис уже было хотел солгать – что да, мол, скорей всего, – чтобы дать надежду родителям, но Александра взорвалась нервным, резким выкриком:

– Ты что – миллионер?! Чтобы у тебя красть дочь и требовать выкуп?!

Отец ссутулился еще больше, и Кис с Реми переглянулись: старшую нельзя было упрекнуть в излишней деликатности.

– Сашенька, – появилась, всхлипывая, мама, – а не могло это случиться из-за… Из-за твоих статей? Может, кто-то тебя шантажировать хочет?

– Мама, – Александра совладела с собой и говорила теперь мягко и горько, – если бы кому-то мешали мои статьи, то мне бы просто пригрозили: типа заткнись, а то мы тебя пристрелим. Или твоих близких… Сейчас, мама, это так делается. Никто не стал бы похищать Ксюшу ради этого. И вообще, давайте прекратим гадать и строить версии! Сейчас приедет милиция… Она и будет строить версии. А вам, – повернулась она в сторону Киса с Реми, – лучше уйти. Меньше людей – меньше вопросов, а меньше вопросов…