– Быть может, вы знаете, что на Рыбацкой улице, около дома Лизаветы, уже третью неделю стоит городская машина? – Я тоже постаралась четко произнести каждое слово.

– Слышала, – подтвердила Бредихина. – Это агентша, которая занимается продажей дома, ее почему-то там оставила. Только я-то здесь при чем?

Если внешне сестры совершенно не были похожи, то голоса у них были один в один.

– Эта машина появилась здесь в тот день, когда хоронили Митрича, – напомнила я, и старая дева кивнула, подтверждая эту информацию. – Тетя Варя, вы видели, как она въезжала в деревню?

– Видела, – вновь кивнула та. – Я как раз в огороде копалась, когда она мимо меня проехала.

– В котором часу это было, вспомнить можете?

– После одиннадцати, но еще до полудня, – обозначила временной интервал свидетельница..

Я продолжила опрос:

– В машине были пассажиры?

– Не знаю, – пожала плечами Варвара. – Я не присматривалась.

– А что случилось-то? – Антонина взяла меня за руку.

– Девушка, сидевшая за рулем той машины, почему-то не уехала на ней обратно в город, а оказалась на следующее утро около дачного поселка Поповка, причем без сознания. Добрые люди вызвали карету «Скорой помощи», доставившую пострадавшую в больницу. Когда девушка пришла в себя, она ничего не смогла вспомнить. Есть подозрения, что здесь кто-то на нее напал.

– Кто?! – в один голос спросили сестры.

– Вот это я и пытаюсь выяснить.

– То есть ты из милиции? – предположила Антонина.

– Нет.

– Ну, ясно, конечно же, из полиции, – поправилась она, и я не стала ее разубеждать.

– В тот день я еще одну машину видела, ненашенскую, – вспомнила Бредихина. – Может, она, конечно, на похороны приезжала. Я там не была, поэтому ни на чем не настаиваю. Но вот одно точно – уехала она из Парамоновки около двух часов дня. Я обедать как раз собралась, поэтому и запомнила.

– Что это была за машина, описать ее можете?

– Какие-то темные «Жигули». Может, синие, а может, и черные или даже коричневые. Я не приглядывалась. Знаю только: к нашим на такой машине никто не ездит, – Варвара посмотрела на сестру, и та кивнула. Похоже, Антонина, хоть и не жила уже много лет в Парамоновке, но старалась держать руку на пульсе. Родная ведь все-таки деревенька!

– Тетя Варя, номеров тех «Жигулей» вы, конечно, не видели?

– Не видела, – подтвердила та.

– И модель поконкретнее назвать тоже, наверное, не можете? Ну, там, «пятерка» или что-то другое…

– Тоня, у вас какая машина? – уточнила Варвара у сестры.

– «Семерка», – ответила та.

– Так вот на нее и похожи были те «Жигули», только цвета другого.

– Ясно. Сколько человек было в машине?

– Я не обратила внимания, – глуховатая женщина виновато пожала плечами.

Я продолжила опрашивать свидетельницу, четко проговаривая каждое слово:

– А в котором часу «семерка» в первый раз проезжала мимо вашего дома?

– В девять или в десять. Я точно не помню.

– То есть сначала в Парамоновку приехала темная «семерка», а где-то через час – белая иномарка, – подытожила я.

– Чего? – не поняла Бредихина.

– Иномарка – это машина иностранного производства, – пояснила ей старшая сестра.

– Да, так оно и было, – засвидетельствовала Варвара. – Я тот день хорошо запомнила.

– Ну что ж, остается только выяснить, не на похороны ли приезжал сюда кто-то на «Жигулях». – И я осмотрелась по сторонам в поисках других жителей Парамоновки.

– Вы сказали, что девушку, приехавшую сюда на белой машине, нашли около Поповки? – вдруг заинтересовалась деталями Бредихина.

– Так оно и есть, – подтвердила я, – на автобусной остановке, возле этого дачного поселка.

– То есть по ту сторону Увеня? – продолжала допытываться тетя Варя.

– Ну да, – кивнула я, все еще не понимая, к чему она клонит.

– Значит, Манька дело говорила, а все решили, что это ее очередной бред, – выдала Варвара, но раскрывать какие-то подробности не стала.

– Вы имеете в виду женщину, сошедшую с ума после пожара? – догадалась я.

– Ее, – вздохнула Бредихина, – у нас тут только одна сумасшедшая.

– Так, а почему ты мне ничего не рассказывала о том, что Манька снова что-то учудила? – напустилась на сестру Антонина.

– Да я как-то запамятовала, – попыталась оправдаться Варвара. – А сейчас вот вспомнила, что она почти слово в слово старую легенду про Чертов мост рассказывала.

– И что это за легенда? – не могла не поинтересоваться я.

– Ну, она еще с позапрошлого века передается в наших краях из уст в уста. Мол, сын помещика Парамонова охотился в здешних лесах и повстречал крестьянку. Полюбилась Катерина ему так, что он даже под венец идти с ней собрался. Только, когда его отец узнал об этом, сказал, что не бывать такому никогда! – Варвара даже притопнула ногой, чтобы придать яркости своему рассказу. – Молодой барин решил ослушаться своего родителя и тайно обвенчаться с той крестьянкой. Кто-то донес об этом старому барину, и он задумал утопить девку в реке. Слуга Парамонова подкараулил Катерину у реки, когда она там белье полоскала, и сказал, что отведет ее к суженому. Пошли они, значит, через мост, а когда дошли до середины, слуга внезапно столкнул Катерину вниз. Увень-то, хоть не больно широкий, зато – глубокий поток. Красавица сразу пошла ко дну, а через несколько дней ее тело к берегу прибило. Вот такая грустная история. Сколько мостов в том месте ни строили, все они долго не стоят – рушатся, поэтому закрепилось за всеми ними одно название – Чертов мост.

– Варя, ты всегда у нас была не в меру впечатлительная, – укорила младшую сестру Антонина. – Это ж только легенда, а у тебя глаза на мокром месте!

– Погодите. – Я отстранила старшую сестру от младшей. – А что именно Манька рассказывала?

Бредихина шмыгнула носом и принялась вещать дальше:

– Так вот, почти то же самое Манька и рассказывала. Мол, она видела, как слуга старого помещика толкнул Катерину в Увень. Манька страшно испугалась и побежала домой.

– Бред! – высказалась Антонина и, повертев пальцем у виска, добавила: – У Маньки уже давно не все дома. Дочка, не принимай эту байку всерьез.

– Ну почему же? Говорят же, что устами не только младенца, безумца глаголет истина. Возможно, это как раз тот случай. Тетя Варя, скажите, когда Манька вспомнила эту легенду?

– Я встретила ее у колодца через несколько дней после похорон Митрича, – припомнила Бредихина. – Она мне и рассказала ее.

– Интересно, Сологубова сможет сейчас еще какие-нибудь подробности вспомнить? – подумала я вслух.