Может, истерзанные изнасилованные колдуньи питали землю кровью, и вместо громадной пшеницы росла всякая ктулхуанская дичь. Может, таким образом наемников держали в узде, но ни один из них даже не попытался присунуть пленнице, хотя хотели явно многие, если не все.

Смиренных девушек пинками и хлыстами гнали в левое крыло с зарешеченными окнами, но как только очередь дошла до нас, янки оживились пуще прежнего.

— Ничего себе, — один из них схватил Анри и прижал к себе. — А это кто еще такая?

— На эльфу не похожа, — крякнул второй — небритый и с гнилыми пеньками зубов — схватил подругу за волосы и запрокинул голову. — Ну да, уши человечьи.

— А наших баб нам трогать никто не запрещал, — заржал третий — совсем молодой, но уже лишившийся глаза. — Давайте-ка отведаем, что за новый товар нам поставили.

Дюран толчком швырнули на землю и обступили со всех сторон, гнусно хохоча и позвякивая ремнями с патронташами.

Воспользовавшись тем, что охранники полностью сосредоточились на рыжей, я вырвался из хватки, разбежался и так врезал уроду плечом в спину, что тот грохнулся плашмя и хрустнул челюстью, и этот хруст божественной музыкой благословил мои уши.

Правда, мигом позже меня благословляли уже ударами мысков по ребрам, да так, что никаким оркам и не снилось. Я попытался ударить хоть одного током, но стоило применить заклинание, как ошейник пустил разряд уже в меня — причем в утроенном размере. Так вот как работает эта срань. Что же, учтем.

Побоище меж тем продолжалось прямо как в песне Круга — от ударов отключался, от ударов приходил в себя. Раз-два-три по почкам, раз-два-три по печени, четыре-пять-шесть по животу, спине, голове и ногам, но я лишь скалился в ответ, потому что главную задачу выполнил — отвлек этих упырей от Анри, которую уже увели в барак.

Вот только янки останавливаться не собирались, и тьма застилала взор все чаще. И когда я уже приготовился отойти в край вечной охоты, над головами грянул мощный выстрел.

Наемники тут же расступились и вытянулись по струнке перед крыльцом. На котором стояла фигуристая леди лет под сорок с собранными в хвост каштановыми волосами и самодовольной физиономией.

Носила она высокие кавалерийские сапоги, облегающие кожаные брюки, тяжелый ремень, едва застегнутую белую рубашку и китель цвета хаки.

Справа на груди болтались медали в виде округлого белого креста, золотой шестиконечной звезды и серебряного кружка — как вскоре выяснится, награды за участие в Первой мировой войне.

Помимо кольта на поясе покачивалась увесистая сабля, а плечи украшали погоны с металлическими орлами. И стоило навести на незнакомку взгляд, как сразу стало понятно, какое звание она имела.

Генриетта Картер

Возраст: 39

Статус: заместитель директора АТК

Титул: графиня

Отношение (+1): равнодушие

Полковник Генри. Ясно, понятно.

— Я разве велела вам трогать рабов? — властно рявкнула она.

— Это не абы кто, госпожа, — с поклоном произнес Купер. — Это — русский чародей, мы освободили его из орочьего плена.

— Я вам, суки, глотки перегрызу за такое освобождение, — прорычал, задыхаясь и давясь кровью, поэтому меня вряд ли кто услышал.

— Русский? — американка с интересом приподняла бровь. — Тащите в мой кабинет. Посмотрим, на что он может сгодиться.

Глава 10

Меня отвели в кабинет на втором этаже и усадили на стул перед тяжелым дубовым столом, сплошь заваленным гроссбухами и печатями. Генриетта села в кресло напротив, налила себе виски в граненый стакан и сразу приступила к допросу.

— Где вы его нашли?

— На орочьем острове, — ответил Кастор, с вожделением глядя на янтарную жидкость.

— Они там были одни?

— Нет. Вместе с небольшим племенем. Нам пришлось пустить всех в расход.

— Что? — женщина нахмурилась. — Я же велела набрать рабов!

— Они сопротивлялись. Пару наших и вовсе спалили молниями. Мы дали сдачи — только и всего. А этих удалось скрутить. Вот и подумали — может, будут вам интересны.

— Как тебя зовут? — обратилась ко мне американка.

Я отвернулся и сжал губы. Общаться с ними совершенно не хотелось, сыпать проклятиями и угрозами — тоже. Ощущение возникло, точно сидел подле старой выгребной ямы — а там тоже не хочется лишний раз открывать рот.

Картер залпом допила напиток, подошла ко мне и щелкнула пальцами перед лицом. Над большим тут же вспыхнула ревущая струйка — как от реактивной зажигалки. Миг спустя огненная игла вонзилась мне в грудь, и мотор рванул с такой силой, что потемнело в глазах.

— На фронте я служила в контрразведке. После войны стояла у истоков ФБР. Даже самые стойкие мужики плакали и писались, как младенцы после пары часов со мной. Мне удалось разговорить всех, кто попадал в мою камеру. Думаешь, ты крепче и выносливее их, сопляк?

— Семен Любимов, — проворчал в ответ. — Князь.

— Наведите справки, — распорядилась мучительница. — Но что-то подсказывает, не шибко ты богатый да знаменитый. Ни выкупа за тебя не дадут, ни выгодного обмена. И все же давай проверим твой дар — нынче это самый ценный актив.

Генри достала из сейфа кристалл в золотой оправе и поставила передо мной.

— Коснись.

Дважды повторять не пришлось, но женщина все равно зажгла огонь — правда, чтобы раскурить сигару. Не люблю курящих и пьющих баб. Но эту суку просто жесть как ненавижу.

— Что за черт? — полковник выдохнула густой клуб и склонилась над минералом — тот источал насыщенный розовый свет, внутри которого искрились крохотные молнии. — Это еще что за ересь? Никогда такого не видела.

Наша песня хороша — начинай по новой.

Она вернулась за