– И значит…

– Значит, я пошел. Не скучайте тут без меня.

Леонид сжал его в объятиях и почти сразу отпустил.

– Удачи тебе, брат.

Герман улыбнулся, щуря уголки глаз, помахал рукой и нырнул в тоннель.

6

Стена.

До этого дня Нора и не подозревала, что способна так долго пялиться на одну единственную стену, точнее, на один участок стены, освещенный лучом поискового фонаря, и замечать все новые и новые детали. Трещины, сколы, пятна, подтеки, вкрапления пород… Паутина? Да, паутины вокруг предостаточно. Спасибо, нет ни мышей, ни крыс. И ветра тоже нет. Вот такие плоские мысли.

Может, стоило бы поговорить, скрасить хоть немного тягостное ожидание, но все молчат. После того, как Герман ушел, Леонид примерно полчаса посвятил осмотру ближайших тоннелей с их развилками и поворотами, потом вернулся к подножью лестницы, расстелил на полу свою летную куртку, сел и предложил дамам устраиваться рядом. Для тепла. Нора и Марго тоже сняли куртки и, тесно прижавшись к нему с двух сторон, обернули расстегнутыми куртками все спины и плечи, которые поместились. Так и впрямь стало гораздо теплее. И в таком положении они пребывают уже… Час? Полтора? Десять минут? Нет сил достать смартфон и посмотреть.

Периодически ей слышатся тихие звуки – то ближе, то дальше, – но она не знает, действительно недра лабиринта производят их или у нее галлюцинации. Вот опять. Далекий низкий гул, напоминающий орудийный, но намного слабее. Горячее мускулистое тело Леонида напрягается в объятиях двух женщин, и Нора понимает, что еще не сошла с ума. Он тоже слышит.

– Надеюсь, это не землетрясение, – с дрожью в голосе произносит Марго.

– Нет, конечно. – Леонид зевает, вероятно, чтобы расслабиться, как делают кошки. – Ты же видела, как здесь все закручено. Плюс еще воздуховоды, проложенные неизвестно где. Потом спроси об этом Германа, он лучше объяснит.

– Что же он так долго… – вздыхает Нора.

Зря, конечно. Но держать свои страхи при себе становится все труднее.

– Ничуть не долго, – отзывается Леонид. – Ты просто устала, проголодалась и к тому же волнуешься, вот тебе и кажется, что прошла целая вечность.

– По верху отсюда до центрального водосборника пять минут.

– Ну, не пять…

– Это нервы. Ты прав. Извини.

– Да ладно. Мне самому надоело здесь торчать. Сижу и думаю, как классно было бы сейчас заточить прожаренный бифштекс, выпить рюмочку коньяка, закурить сигару. Посадить свою задницу не на булыжники, мать их так, а на нормальный диван.

– Так говоришь, прошло совсем мало времени?

– Всего ничего. Думаю, Герман успел только… – Голос его непроизвольно понижается до шепота, дыхание учащается. – Опа!

Звуки, доносящиеся сверху, невозможно спутать ни с чем.

Скрежет камня о камень. Грохот. Пауза. Снова скрежет, как будто об крышку саркофага чешет спину мифический кабан со стальной щетиной.

– Встаем и одеваемся, – сквозь зубы говорит Леонид. – Быстро.

Пауза. Грохот…

Всю их усталость как рукой сняло. Вскочив, они надели куртки, подняли с пола рюкзаки. Одновременно глянули наверх, откуда опять донесся шум.

– Марго, держись за меня, – тихо сказал Леонид. – Нора, держись за Марго. Сейчас я выключу фонарь, мы уйдем в один из боковых тоннелей и оттуда посмотрим, кто к нам пожаловал. Готовы? – Он выключил фонарь. – Теперь всем молчать.

Цепочкой они двинулись… неизвестно куда. Накрывшая их тьма была абсолютной – как до сотворения мира. Норе почудилось, что они повернули налево, прошли немного вперед, повернули направо и остановились. Но она могла ошибаться. Единственное, что внушало уверенность и возвращало веру в светлое будущее, так это стена. Холодная бугристая стена, возле которой они затаились.

Некстати вспомнился скелет, обнаруженный Марго. И куча историй о людях, сгинувших бесследно или найденных умершими спустя многие годы в лондонских, парижских, римских, александрийских и других катакомбах, знаменитых и не очень.

Звук осторожных шагов, проблески света… По лестнице спускался человек с фонарем. Вот луч его скользнул в тоннель, которым Леонид и его команда шли, пока не свернули за угол, где стояли сейчас. Этой секунды Норе хватило, чтобы оценить обстановку. И еще она заметила, что едва луч покинул тоннель, Леонид подался вперед, выглянул и быстро отпрянул.

Звук шагов постепенно стихал. Вокруг опять не было видно ни зги. Выждав для верности еще пару минут, Леонид включил фонарь, выступил из-за угла, убедился, что путь свободен, и скомандовал голосом красноармейца Сухова из «Белого солнца пустыни»:

– За мной, барышни!

Подхватив рюкзаки, барышни устремились за командиром, который шел налегке, готовый в любой момент отразить атаку неприятеля.

Не доходя до лестницы, он наклонился и подобрал горсть мелких камешков, рассыпанных вдоль стены. Поставил ногу на нижнюю ступеньку и, запрокинув голову, глянул с прищуром вверх. Теперь оттуда не доносилось ни звука.

Леонид протянул фонарь Марго.

– Посвети на ступени. Я поднимусь и, если там чисто, позову вас.

– Погоди, – остановила его Нора. – Ты видел того, кто…

– Да. Их двое.

– Знакомые?

– Нет.

Крышка саркофага так и осталась сдвинутой. Вновь прибывшие решили не затруднять себя установкой ее на место. Это могло значить, что в склепе остался их сообщник, а могло не значить ничего.

Шаг за шагом, ступенька за ступенькой, Леонид поднимался по лестнице. На самом верху замер, прислушиваясь. Марго, все это время не спускавшая с него глаз, прерывисто вздохнула, фонарь чуть дрогнул в ее руке.

Птицей он взлетел на каменную стенку саркофага, подтянулся, развернулся, спрыгнул на пол и, оглядевшись, крикнул Норе и Марго:

– Чисто!

Они не заставили себя ждать.

Крепко прижимая к груди рюкзак с артефактами, Нора с рекордной для себя скоростью взобралась по косым и кривым ступеням. Передала рюкзак Леониду. Тот бережно опустил драгоценную ношу на пол и помог вылезти сначала ей, потом Марго.

Стоя на ровном полу, в десяти шагах от выхода на улицу, все трое молча переглядывались. Бледные, взлохмаченные, взмокшие от напряжения.

Первым разлепил губы Леонид:

– Ох, девки, ну и перетрусил же я…

– Ага. – Марго отбросила со лба прядь волос. – Видуха у тебя соответствующая.

Рассмеявшись, он поцеловал ее в лоб.

Дверь склепа широко распахнулась, впустив дневной свет, в проеме возникла высокая худощавая фигура. Черная фигура, черные волосы, белое пятно лица.

– Фух! – резко выдохнул Герман. Обвел глазами помещение. – Как вы…

– Потом объясню. – Леонид обошел саркофаг и взялся за крышку. – Давай, брат, сначала сделаем одно хорошее дело.

Увидев его, Нора просто села на пол и сидела, обхватив себя руками за плечи, до тех пор, пока мужчины объединенными усилиями не водворили тяжелую каменную крышку на место и не придавили сверху тем, что