чокнутых тантрических дур? Кроме пост-травматического синдрома, посеянного в их тухлые пелотки самими Ладовым и Гаятри?

Какая-то женщина толкнула Бурмистрова в грудь. Он пёр танком, для верности насупив брови и немного порыкивая, имитируя нечто среднее: между звуком клаксона первых авто двадцатого века и лаем собачки, сигнал с имитацией которого недавно установил на двери собственной квартиры, вместо традиционного звонка.

Тётка встала в суровую позу, наблюдая странноватого субъекта, и фыркнула что-то наподобие ходют тут всякие!

В ответ Васяня обернулся и полным сил голосом проорал:

– Ты, старая лошара, вообще должна бы уже дома сидеть! Внуков нянчить, а не по центральным улицам шастать! Чего, в Дом престарелых торопишься? Хочешь там себе петушка заловить? – и резво побежал дальше, довольный удачно произведённым эффектом.

Ещё бы – все эти старые устрицы вечно толкаются, лезут без очереди, чего-то вопят и ворчат!.. – Короче, бабы это просто инфузории с куриными мозгами, место которым строго на нашесте (на кухне, значит), а не там, где нормальные люди занимаются своими реальными делами. Там эти курицы только помеха! А некоторым – место явно на кладбище!

Например, milapres с форума Лотоса? – С никакого хуя написала «книжку»! Мерзкое говно едва не уложило Васяню в полный нокаут, а именно – на больничную койку с диагнозом инфаркт миокарда! – Так Васяня разволновался…

Два дня даже не мог ходить на работу и взял отгулы. Использовать бы их для отдыха: лежать на пляже с хорошей книжкой. Ан… вместо этого, из-за этой сучки milapres, Васяня шерстил весь многонациональный ресурс интернета в поисках компрометирующей её инфы! Нарыл её личную страницу на Самиздате с забавной фамилией Лапландия и читал её «произведения». И потратил два полных рабочих дня! После чего, засыпая спамом всех её знакомых – поставил на уши весь Самиздат, и напрочь заблокировал местным пейсателям нормальное общение. Если бы Вася мог, он бы просто подложил под дверь этой Лапландии бомбу! Но, к сожалению, она жила в Нью-Йорке, куда у Бурмистрова доступа не было. Да и денег для получения доступа – тоже. Так что… пришлось ему старательно изыскивать всё более изощрённые оскорбления и мечтать о бомбе. И ещё неизвестно, чем оно всё это отзовётся в будущем… Эта дурища пообещала написать ещё одну книгу, уже не о Тантре, а конкретно о нём – о Васяне.

– Как эта сучка могла вообще осмелиться писать о Тантре в своей поганенькой книжонке?! – Эта тупая пелотка, старая лохушка, грязная бомжара, алкоголичка, дебилка и гнусная уродина, творящая одно только убожество из своей старой вонючей писды!

– Срать свои тексты в его теме! Рядом с его трудом по изучению всех сторон Тантры? Рядом с его анализом целого направления и всевозможных течений? – Она взялась писать грязную клеветническую книжонку, пользуясь ссылками и отрывками, которые он лично сам давал заинтересованному сообществу! А под конец ещё тиснула на своё «творчество» ссылку, как будто издеваясь?! – Обворовала его, Василия, и ещё припёрлась, чтобы об этом рассказать??!

– Да как она вообще осмелилась?!! Мерзкое беспринципное существо! – и Василий опять вспомнил о бомбе! И даже невольно стал припоминать, кто из его одноклассников эмигрировал в США, и нет ли кого-то из них случайно в этом сраном гнилом Нью-Йорке.

Разволновавшись от таких мыслей, Бурмистров проскочил мимо ворот в Александровский сад. Пробежав лишних двадцать пять – тридцать метров, он резко развернулся, огрызнулся на очередную чумичку: чего уставилась, корова! Ишь, вымя развесила! – и поторопился к кованым чугунным воротам в парк.

У Вечного огня, как обычно, толпились глазеющие на достопримечательность лохи.

– Столько идиотов заполонило всю Москву! Понаехали твари – особенно хачики и другие черножопые! – Этих он ненавидел люто, но тихо – побаиваясь новых хозяев города.

Конечно, хачики не ходят смотреть на вечный огонь, нахрена бы он им сдался? Другое дело – русскую бабу за жопу подержать, да вдуть ей, желательно отбив у какого-нибудь нормального русского парня, с которым та могла бы создать семью, родить детей. Но нет – ссыкухи, словно курицы, клюют на этих хачиков, будто на мешки с семечками. На самом деле, все бабы просто хотят денег. А у черножопых деньги аж из сраки торчат. Вот русские дуры и охотятся! Но получают только болезни и разврат!

Васяня опять чуть было не пропустил поворот на нужную аллею.

– Теперь, слава Богу, стало лучше! На каждом шагу хачиков шмонает милиция.

Бурмистров всегда радовался, если видел очередного несчастного кавказца, сжавшегося в комок под взглядом сборщика подати в милицейской форме. Другое дело, что и в милицию теперь идут одни лимитчики… – эх, испоганили Москву!

Но на самом деле он не очень-то застал Москву, когда в ней ещё был порядок. Васяне было от роду двадцать семь годков. О жизни в доперестроечной России ему рассказывал дед, пока жив был. Вот, с подачи деда, Васяня и знал о порядке, когда в Москве было отлично: до тех пор, пока дурное правительство не запустило сюда лимиту и бомжатников со всего Союза.

Бомжары, ясно дело – саранчой устремилась в поисках лёгкой добычи – оккупировали и засрали всё, что только можно. В своём личном подъезде Бурмистров воевал с бомжами. К несчастью, он жил на последнем этаже, а те – непосредственно перед крышей на лестничной площадке, как если бы этажом выше. Василий даже, с риском для себя, поливал керосином их тряпки, ожидая, что те найдут всё погоревшим и уйдут! Но не тут-то было! Бомжи сразу же притащили откуда-то очередной зассанный матрас! И даже, как ни в чём не бывало, ржали своими пропитыми голосами!

А баба их – одна общая на всю кодлу – всё орала, что кто-то украл её челюсть, и обвиняла сожителя (странно, почему только одного?), будто он нарочно таким образом «затыкает ей рот», чтобы она «не воняла». А на самом деле она и «не воняла вовсе, а просила по-хорошему». И подмывалась, не далее как утром – у сердобольной Катьки с третьего этажа, и Катька ей «давала пить чай с канфетами, а у самой Катьки дома Фунь-шуй»! И все они опять загоготали, потому что припомнили, что «фунь-щуй» это всё равно, что «сунь-хуй». И орали, якобы «по-китайски: сунь хуй в чай и вынь су хим – это известное китайское имя».

Васяне было совсем не смешно их слушать. Но приходилось: – стоя в темноте около двери, он слышал всё до единого слова.

Дальше они едва ни подрались, споря о том, кто последний покупал водку; потом – почему один из