class="p1">Огромное здание теперь пребывало в чьих-то загребущих руках. Институт «ПЗП» превратился в маленькую частную лавочку, где трудилось всего лишь пятнадцать сотрудников. Трое из них, привлекались к работе лишь время от времени.

Судя по отчётам правительства, в России, как прежде выращивали много зерна. Но, то ли, оно теперь было девственно чистым и генномодифицированным, то есть совершенно не гнило от сырости? То ли, без всякой очистки и сушки шло за границу прямо с полей?

Скорее всего, все плодородные земли попали в «нужные руки» нескольких невероятно огромных агрокомпаний. Монополисты уничтожили фермеров и мелких производителей всевозможных культур. Они завели свои проектные фирмы, а все остальные оказались никому не нужны.

Увидев меня, начальница указала на стул, стоящий возле её небольшого стола, и посмотрев мне в глаза, твёрдо сказала: — Работы нет никакой, и в ближайшие месяцы ничего не предвидится.

К этому времени, мой возраст уже перешёл пенсионный рубеж. Кусок чёрствого хлеба мне был обеспечен «родным» государством. Я давно был готов к такому повороту событий. Написав заявление об увольнении по собственной просьбе, я тут же пошёл к хозяину нашей конторы.

Из разговора с мужчиной я с прискорбьем узнал кое-какие детали. Оказалось, что две недели назад, шеф ездил в Москву для «участия в тендере». Сельхоз министерству России нужно было построить большой элеватор для храненья зерна и крупную мельницу для производства муки.

В огромной приёмной сидело всего два человека. Ещё одного недавно позвали к большому чиновнику. Все они были хозяевами частных контор, и занимались разработкой подобных объектов. Люди представляли Самару, Краснодар и Сибирь. Больше таких специалистов в «великой» стране уже не осталось, совсем.

Мужчины часто встречались в кабинетах Москвы, хорошо знали друг друга и свободно общались на разные темы. А чего же им было между собой враждовать? Документы с предложеньем цены за проект давно находились в распоряжении заказчика. Ничего в них уже нельзя изменить. Оставалось лишь ждать, волевого решения вельможных персон.

— Ты сколько насчитал за работу? — спросил сибиряк.

— Четыре миллиона рублей, а как у тебя? — поинтересовался мой шеф.

— Четыре пятнадцать. — ответил мужчина и хмуро добавил: — У Краснодара три девятьсот.

Разница оказалась совсем небольшой. Всё говорило о том, что цена соответствует реальной стоимости данной работы.

Тут моего шефа позвали к министру. Чиновник глянул в бумаги и сразу взял быка за рога: — Ты просишь четыре миллиона рублей. Министерство сможет вам дать лишь два восемьсот. Краснодар готов сделать всё за данную сумму.

— За данные деньги я не смогу разработать документацию в полном объёме. — покачал головой мой начальник и печально вздохнул: — Ведь придётся ещё заплатить и за экспертизу проекта. А их услуги потянут тыщь на семьсот.

— Как знаешь. — лениво бросил министр. Его вид говорил, что разговор завершён.

Мой шеф вышел в приёмную. Он опустился на стул и стал ждать момента, когда сибиряк тоже выйдет из кабинета начальства. Тот появился через пару минут. Выяснилось, что и он отказался, работать за половину цены.

— Три дня назад, — продолжил рассказ мой насупленный шеф: — из министерства мне прислали письмо. Оно сообщало, что Краснодар просит убрать из состава проекта часть производственных зданий. Иначе, он не сумеет, разработать документацию в полном объёме.

Внизу стояла приписка министра, обращенная лично к владельцу нашей конторы: — Роман, составь мне такую бумагу, где говорится о том, что Краснодар не может выбрасывать эти сооружения из общего перечня. Иначе нарушиться вся технология переработки зерна.

— Я ответил в Москву, что ничего им писать я не буду. Мол, вы договаривались с краснодарской конторой, и разбирайтесь с ней сами. Зачем, мне врагов себе наживать?

Под конец разговора, шеф сообщил, что работы у нас впереди нет никакой. Я отдал заявление и получил полный расчёт. Вернувшись в отдел, я рассказал всем сотрудникам о беседе с начальством, собрал свои вещи и пошёл восвояси.

Через пару недель, я был в том же здании, по личным делам и зашёл в свой бывший отдел. Там начинался капитальный ремонт. Видно хозяин решил сдавать все помещенья в аренду.

Вопрос только в том, кому оно в нашей Самаре теперь может понадобиться? Шесть лет назад, в здании было много народу. Все бегали по коридорам, как муравьи. Теперь же вокруг полно пустых кабинетов.

Например, от нашей конторы осталось пять человек: хозяин, завкадрами, его родная сестра, то бишь, секретарша и пара инженеров-строителей. Они «подбирали хвосты» по не сданным объектам. Все остальные благополучно уволились. Прочие фирмы тоже закрылись.

— Ну, вот и настал конец «ПЗП». Теперь в «великой» стране осталось лишь две частных конторы подобного профиля, в Сибири и Краснодаре. Только они, ещё смогут, запроектировать здания для хранения и переработки зерна.

Скорее всего, теперь будем есть искусственную муку из Китая». — подумал я грустно и поплёлся домой.

Иду на Вы. Шаг первый

После того, как институт «ПромЗерноПроект» приказал долго жить, я обзвонил всех знакомых архитекторов и инженеров. Поговорив с каждым о том и о сём, я рассказал абонентам о закрытии фирмы и с надеждой спросил — нет ли возможности, куда-то устроиться?

Все, как один человек, ответили мне, что их «институты» сидят без заказов и ждут неизвестно чего? Они постоянно участвуют в тендерах, но все объекты уходят только к родным и друзьям крупных самарских чиновников.

Большая часть проектировщиков города, оказалась без всякого дела. Старики «наслаждались» существованием на миниатюрную пенсию, которой хватало лишь на оплату квартиры и на то, чтоб не откинуть копыта от голода.

Те, кто был чуть моложе, нашли для себя работу охранников. Кто-то попал в гардеробщики, кто-то превратился в уборщиц в ещё не закрытых конторах. Молодёжь устроилась мерчендайзерами в торговых сетях. Они там раскладывали товары на полках.

Я погрустил, по поводу окончания очередного периода своей биографии, плюнул на всё и стал жить себе дальше. Через пару недель всё устаканилось. Я сидел за компьютером и писал те литературные опусы, до которых пока не доходили конечности: руки и ноги.

В конце января, мой интернет отключился. Наступил очередной срок оплаты. В Самаре стояла середина зимы. Температура минус двенадцать с небольшим ветерком. Я оделся в соответствии с погодой на улице и двинулся в офис оператора сотовой связи. До него было не так далеко, всего с километр.

Прогулявшись по небольшому морозцу, я, через пятнадцать минут, достиг намеченной цели и подошёл к терминалу, принимавшему деньги. Выяснилось, что автомат не работает. Он и раньше меня плохо слушался, а теперь совсем отказал.