это все равно, для меня она — ничто. Я храню это фото назло Полл. Ты хочешь сделать две копии, одну для твоей мамы? Или не собираешься ей его показывать?

— Я еще не решил, — сказал он, беря свой рюкзак. — Там видно будет.

Никому не позволено лишний раз подходить к ксероксу, находящемуся в библиотеке Бэнк Топ, тем более поднимать крышку и нажимать на красную кнопку. Произойдет сокрушительная катастрофа, если какой-нибудь посетитель осмелится сделать копию сам. Кроме того, это стоит пять пенсов за страницу, а мисс Мегера никому не разрешает обманывать государство. Она предпочитает находиться рядом, чтобы сосчитать все правильно. В данный момент мисс Мегера сидела за компьютером, помогая молодому человеку напечатать заявление. Мы подошли и застыли в ожидании, но она была им совершенно поглощена. Тогда мы отправились на поиски мисс Мыши и обнаружили ее в кабинете.

— Надо постучать? — спросил Кэллум.

— Я думаю, не стоит. Может, перерыв на ланч.

— Ах, этот ланч, — сказал Кэллум, заглядывая в дверное стекло. — А вот это довольно любопытно. Ой! Отойди скорей.

— Почему? Дай мне посмотреть.

— Нет, пошли отсюда.

Я позволила ему увести себя к ксероксу.

— В чем дело?

— Она заметила, как я заглянул, и очень смутилась. Ты когда-нибудь видела, чтобы банан ели ложечкой?

— Ложечкой?

— Ну да, отрезали крошечные кусочки и аккуратно брали их с кончика ложки, изысканно, как на приеме. Ей же, наверное, ужасно жарко. Такая духота, а она в свитере с длинными рукавами.

Да, действительно, даже на мне была блузка.

— Я никогда не видела ее ни в чем другом, кроме мешковатых жакетов и длинных юбок. У меня такое впечатление, что для нее это как панцирь для черепахи, и она туда прячется в случае опасности. Может, она лучше себя чувствует, когда закутана во все это…

Внезапно я замолчала, потому что рядом возникла мисс Мегера с искаженным от злобы лицом. Неужели это мы так ее рассердили?

— Мне бы хотелось, чтобы вы не подсматривали за моими сотрудниками, когда у них перерыв, — резко проговорила она тем неприятным голосом, каким обычно разговаривает с посетителями. — Что это вам понадобилось так срочно?

— Фотокопию.

Кэллум попытался разрядить обстановку ослепительной улыбкой, но она не обратила на это никакого внимания и, резко подняв крышку аппарата, бросила фото лицом вниз.

— Два экземпляра, пожалуйста, — почти прошептала я.

Она тяжело вздохнула и нажала на кнопку повтора. Устройство зажужжало, потом внутри зажглась лампочка, и в протянутую руку Кэллума скользнуло два листка. Засмотревшись на полную леди, он не глядя протянул десятипенсовик мисс Мегере. Она схватила монетку с его ладони и направилась к кассе.

— Это было ужасно, — сказала я.

Почему-то мне было очень неприятно. Полл могла ворчать на меня круглосуточно, мне это по фигу, но с мисс Мегерой все было по-другому.

Она никогда так сердито со мной не разговаривала. Почему все изменилось?

Кэллум не придал значения поведению мисс Мегеры.

— Она просто старая перечница. Не обращай внимания. При климаксе всегда портится характер.

Он аккуратно свернул листки, чтобы не помять фотографию, и положил их в карман своего рюкзака.

— Ладно, пошли, мне здесь уже надоело. Перестань хандрить, лучше скажи, где можно выпить чашку приличного кофе. Ты же собиралась рассказать мне о своем отце, если помнишь.

— Разве? — спросила я уныло. — Мне надо взять свою сумку.

— Хорошо. А теперь делаем ноги.

* * *

Когда-нибудь изобретут препарат, который будет блокировать тяжелые воспоминания. Или научатся удалять из твоей памяти плохие времена с помощью скальпеля, как куски трюфеля.

У меня в голове как будто работала пила.

— У нее шок, — услышала я подсознанием голос врача, — или, возможно, сотрясение.

Я бы назвала это полным выходом из строя. Я молча бродила по палате с невидящим взглядом. Через два дня мне в лицо направили свет, и я разрыдалась. Топ-топ-топ, послышался звук шагов по линолеуму. В палату вошел доктор. Его обрадовали мои слезы.

— Это — к выздоровлению, — сказал он, — возможно, скоро мы вас выпишем. После того, как заживут ваши руки. Посмотрим.

Со скрипом качнулась карточка пациента на спинке металлической кровати. Топ-топ-топ.

Я посмотрела на свою перебинтованную руку, превратившуюся в толстый белый кокон. Это я помнила. Я протянула руку, чтобы схватить руль и свернуть с дороги, и ее пронзило что-то острое. Я хотела спасти его.

Позже пришла санитарка и стала менять повязку.

— Мы отключили автомат с горячими напитками, — сказала она, — чтобы больше никто из пациентов не совал свои пальцы в кипяток. О чем вы только думали?

Потом внезапно появился Винс. Он был похож на покойника.

* * *

Когда мы вышли из библиотеки, я взглянула в небо и увидела, что прямо над нами висела набухшая дождем туча с болтающейся пуповиной. Кэллум проговорил:

— Посмотри на эту тучу! Она похожа на дерево, правда? Такая причудливая.

— Мой отец, — сказала я, — был красивым и умным. Если бы он не погиб, то стал бы доктором.

— Я бы хотел стать доктором, — сказал Кэллум. — Правда, уже немного поздновато. У тебя есть его фотография?

Я рассмеялась:

— Сколько угодно. Около двухсот лежат в альбомах и, если бы не зрение Полл, ими были бы увешаны все стены нашего дома. Самая лучшая висит в моей комнате — он в своем костюме перед отъездом в университет. Полл всегда начинает плакать, глядя на нее.

— А ты? Ты тоже начинаешь плакать?

— Ну, для меня это совсем другое, я никогда его не видела. Но почти каждый день мечтаю о том, чтобы он оказался рядом. Он бы знал, что делать, его можно было бы спросить насчет… моего будущего и всяких других дел. Хочешь выпить кофе у методистов?

— У методистов?

— Там только растворимый, но они пекут очень вкусные пирожные. — Я показала на плакат у церкви: «В помощь досрочно освобожденным, 10.30–12.30». Мы можем успеть.

У Кэллума на лице выразилось сомнение.

— Но, наверное, надо быть верующим, чтобы войти?

— Не тормози, им нужны только твои деньги. Просто нагони на себя благочестивый вид. И не ругайся вслух.

Это было современное квадратное здание, вполне функциональное, с тонкими решетками на окнах, чтобы дети не бросали камни в стекло. Немного дальше по главной улице прежде располагалась красивая старая готическая англиканская церковь, построенная в 1800-х. В библиотеке сохранились церковные книги. Но эта церковь была снесена в семидесятые, когда строили новый жилой район.

Новое сооружение, обитое внутри светлым деревом, было просторным, а металлические решетки не препятствовали потокам солнечного света, заливавшим большое фойе. Через стеклянную дверь можно было видеть помещение церкви, гобелен с