Со всеми этими людьми были проведены беседы, и они под присягой представили и заверили сведения о своей деятельности. Эти беседы подтвердили, что проект «Могол» был комплексным и сложным предприятием. Группа нью-йоркских ученых отвечала за создание воздушных шаров, пребывавших на постоянной высоте, и телеметрических приборов, которые могли бы работать на определенных высотах (в пределах акустической проводимости), в то время как группа из Колумбийского университета должна была создать акустическую сенсорную аппаратуру. Доктор Спилхаус, профессор Мур и некоторые другие из группы исследователей догадывались о цели исследования, но не знали в то время условного названия проекта. В своих деловых и научных бумагах они писали о «незарегистрированном метеорологическом исследовании или же об исследовании с применением воздушных шаров». Новым сотрудникам не рассказывали, в чем суть их работы; им лишь говорили о том, что они заняты созданием метеорологического оборудования.

Приезду группы ученых из Колумбийского университета на военный аэродром Аломогордо в штате Нью-Мексико предшествовало появление там ученых во главе с Альбертом П. Крейри, которые были заняты установкой сенсорных приборов и созданием необходимых условий для работы остальных исследователей. По прибытии профессор Мур и его команда провели эксперименты с воздушными шарами из неопрена различной конфигурации. Испытывались также «цепочки» из воздушных шаров, автоматические системы сброса балласта и способы использования акустических военно-морских приборов (поскольку акустические сенсорные устройства, созданные в лабораториях Уотсона, еще не были доставлены на место). Ими были налажены так называемые «служебные полеты». Эти «служебные полеты» не регистрировались, и они не были полностью описаны в опубликованных технических докладах, которые готовились на основе контракта между Колумбийским университетом и лабораториями Уотсона. По словам профессора Мура, в ходе «служебных полетов» использовались воздушные шары, радиолокационные ориентиры и грузы, специально предназначенные для испытания акустических сенсоров (сначала военно-морских, а затем тех, которые были созданы в лабораториях Уотсона). Организаторы проекта заранее исходили из того, что оборудование, поднимавшееся в воздух, будет утрачено, и на некоторых шарах не было обычных в таких случаях табличек о «ВОЗНАГРАЖДЕНИИ» или с «ПРОСЬБОЙ ВЕРНУТЬ», потому что в отличие от зарегистрированных полетов о самих фактах их проведения никто не ставился в известность. Воздушные шары Колумбийского университета были перечислены в докладах в последовательном порядке: А, В, 1, 5, 6, 7, 8, 10. Ничего не было сказано о полетах шаров с номерами 2, 3, 4 и 9. Из беседы с профессором Муром выяснилось, что эти полеты не были зарегистрированы.

Профессор Мур, который являлся инженером проекта, предоставил детальную информацию относительно деятельности исследователей. Он вспоминает, что к воздушным шарам прикреплялись радиолокационные ориентиры, потому что у них не было всего необходимого оборудования, в самом начале их работы в Нью-Мексико. Некоторые из радиолокационных ориентиров были сделаны на фабрике игрушек из алюминиевой фольги или бумаги с покрытием из фольги, деревянными опорами из древесины бальзы, которые для придания прочности были покрыты специальным клеем, пластырем и сплетенными нитями из нейлона. Конструкция, напоминавшая воздушного змея, скреплялась веревками, пропущенными через бронзовые колечки. Некоторые из этих устройств скреплялись также липкой лентой сиреневого цвета, на которой были изображены какие-то знаки.

В соответствии с описанием, составленным группой нью-йоркских ученых, в полетах от А до 7 (с 20 ноября 1946 года по 2 июля 1947 года) использовались метеорологические воздушные шары, сделанные из неопрена (в то время как в последующих полетах использовались шары, сделанные из полиэтилена). Профессор Мур указал, что неопреновые шары подвергались разрушению под воздействием солнечных лучей, превращаясь из белых в темно-коричневые. Он рассказал, как находил в пустыне останки воздушных шаров с радиолокационными ориентирами и грузами. «Порванная в клочья неопреновая пленка похожа на черные хлопья или пепел уже через несколько дней пребывания на солнце. Пластические вещества и антиокислители, содержащиеся в неопрене, выделяют характерный острый запах. Остатки воздушного шара и радиолокационного ориентира разбрасываются поверхностным течением воздуха по Земле». Ознакомившись с фотографиями, опубликованными в местных газетах в связи с пресс-конференцией генерала Рамни в 1947 году, и с выдержками из книг, в которых очевидцы излагали свои впечатления об обломках, профессор Мур пришел к выводу, что скорее всего материал представлял собой останки цепочки из многослойных неопреновых воздушных шаров со многими радиолокационными ориентирами. Материал и «черный ящик», описанный подполковником Кейвиттом, по экспертной оценке Мура, скорее всего, являлся остатками от воздушного шара, запущенного во время полета № 4, «служебного полета», в ходе которого использовался военно-морской акустический прибор цилиндрической формы из металла. Очевидно, были также подобраны обломки приборов для измерения погодных условий, которые находились в ящике в отличие от обычных метеорологических радиозондов, в которых использовались картонные коробки. Кроме того, из содержания журнала записей, который вел в то время А. П. Крейри (его копию представила для ВВС его вдова) ясно, что воздушный шар был запущен во время «полета № 4» 4 июня 1947 года, но он не был обнаружен нью-йоркскими учеными. Вполне возможно, что эта цепочка из воздушных шаров, сооруженная из нестандартных материалов и запущенная в ходе СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНОГО проекта, опустилась в нескольких милях к северо-западу от Росуэлла, была разорвана на куски ветрами над поверхностью земли и, в конечном счете, найдена Макбрейзелом примерно через десять дней. Эту возможность подтверждают наблюдения Кейвитта, единственного оставшегося в живых очевидца того, как выглядели найденные обломки. Они «напоминали квадратные тонкие и легкие палочки, похожие на бамбук, а также какой-то металлический материал с отражающей поверхностью, который был также очень легким… Я помню, что увидел в этом материале сходство с веществом, из которого делались воздушные шары».

Если это точное описание того материала, который Макбрейзел обнаружил на ранчо (затем передал шерифу Джорджу Уилкоксу, а два офицера ВВС увидели своими глазами, когда сами посетили место падения), то кажется наиболее разумным предположить, что на авиабазе сразу же должны были бы прийти к выводу, что это скорее всего какой-то воздушный шар. Во всяком случае, у Кейвитта сложилось именно такое впечатление и, наверное, он обсудил этот вопрос с майором Джесси Марселем. Если последний не согласился с Кейвиттом, то, возможно, у них возникла дискуссия, а может быть, и спор, который, если он принял серьезный характер, мог бы привлечь внимание командира базы полковника Бланшарда. Однако нет никаких сведений о том, что происходил спор или хотя бы существовало какое-то разногласие, между тем различия в оценках были весьма серьезными: в соответствии с одной версией предмет был воздушным шаром, в соответствии с другой — летающей тарелкой. Никто не помнит, чтобы шел какой-то