пусть они остерегаются! Однажды наши терпение кончится, и наглым евреям заткнут их лживые рты! – под общее ликование и вскинутые руки через весь зал на сцену идёт Вождь всей Германии Адольф Гитлер – Наш Фюрер – Рейхсканцлер Адольф Гитлер! – Адольф Гитлер начинает своё выступление на сцене – Мои немецкие соотечественники, 30 января этого года было сформировано новое национальное правительство. Я, и вместе со мной национал-социалистическое движение вошло в него. Я верю, что то, за что я сражался прошлые годы, достигнуто. В 1918, когда кончилась война, я чувствовал, как и многие миллионы немцев, что не несу ответственности за причины этой войны или её развязывание, ни за ведение войны, не отвечал я и за политическую ситуацию в Германии. Я был солдат, один из 8 или 10 миллионов других. Настало время, когда немец мог гордиться только своим прошлым, в то время как настоящее было чем-то постыдным. С упадком внешней политики и разложением власти началось внутреннее разрушение: распад наших великих национальных устоев, разложение и коррупция в нашей власти – так начался упадок нашего национального духа. Всё это было вызвано, всё это было создано «людьми ноября 1918». И теперь мы видим крах одного класса за другим. Средние классы в отчаянье. Сотни тысяч жизней разрушены. Каждый год положение становится всё более отчаянным для десятков тысяч. Сотни тысяч становятся банкротами. И сейчас ряды безработных разрастаются. Один, два, три миллиона, четыре миллиона, пять миллионов, шесть миллионов, семь миллионов – сейчас может быть семь или восемь миллионов. Как долго это может продолжаться?

Я убеждён, что мы должны действовать сейчас, чтобы потом не было слишком поздно. Поэтому я решил 30 января, при поддержке моей партии, которая начиналась с семи членов, а теперь состоит из двенадцати миллионов человек, спасти нашу нацию и отечество.

Как я неутомимо работал в течение четырнадцати лет, чтобы создать это движение и умножил его с семи человек до двенадцати миллионов, так же я буду, и так же мы все упорно трудимся и работаем для возрождения немецкой нации!

Народ Германии, дайте нам четыре года, и я клянусь, что как принял эту должность, так и оставлю её! Я сделал это не для награды! Я сделал это для вас!

– На сцену выходит Доктор Геббельс – Партийные товарищи! В завершение этого грандиозного митинга поднимемся и поприветствуем всех немцев! Внутри наших границ и за их пределами с переполненными сердцами мы приветствуем наш народ, нашу родину и нашего фюрера! Heil! Heil! Heil!».

15.

Весенний дождь стал неприятной неожиданностью. Сотни мальчишек стояли в очереди в молодежную штаб квартиру. По толпе прошла волна возмущения. Многие стояли уже несколько часов, и поворачивать назад из-за какого-то дождя не собирались. Тем не менее, некоторые отсеялись. А кого-то просто уводили родители. Это послужило наградой для стойких: очередь стала продвигаться заметно быстрее.

Мартин стоял с одноклассниками в первой половине очереди. Скоро дело дойдет и до них. Получив перед этим от родителей на руки личные документы, он потрясал ими перед лицами товарищей, гордо доказывая, что он всё-таки Мартин, а не Мозес. Но это было лишним, вопрос давно исчерпан. Однако не все одноклассники томились сейчас в ожидании. Помимо остальных, отсутствовал Йозеф. Недавно его одолела ветряная оспа, температура подскочила, а тело покрылось мерзкими пузырьками. Идти в таком виде на прием и осмотр в молодежную штаб-квартиру никак нельзя. Ему вполне могли отказать и тем самым навести позор на его отца, что плохо скажется на его карьере. Потому, по настоянию родителей, Йозеф сидел дома и пил чай, пока его брат с одноклассниками рвались к поставленной цели.

– Боюсь в этом году, ты не сможешь записаться в гитлерюгенд, – расстроено сказал отец.

– Что? Нет! Но почему?

– Не волнуйся, сынок, в следующем году ты у меня пройдешь вне очереди.

Йозеф не хотел вступать в гитлерюгенд и ловко воспользовался своей болезнью, нарочно симулируя страдания. А окружающие лишь сочувствовали, что ему еще год не удастся вступить в веселые ряды мальчиков в коричневых рубашках.

Тем временем Мартин и его одноклассниками вплотную приблизились к штаб-квартире. Их внимание привлекла бурно обсуждавшая свои планы группа детей в очереди.

– Лучше авиамоделирования ничего нет!

– Да и что ты с ними делать будешь, этими самолетиками. Вот лыжи совсем другое дело!

– Ха! Да я потом буду аэропланы строить и над тобой лыжником пролетать!

– Мечтай, мечтай! Тоже мне третий брат Райт.

– Самое главное, что там я, наконец, смогу заниматься музыкой, – присоединился к разговору третий мальчик, – там и рисовать могут научить. Эй, вы знали, что фюрер был художником?

– Вот именно, что был, – вмешался Мартин. Дети обернулись на незнакомца, – Потому что есть дела поважнее! Вы зачем вообще записываетесь? Рисовать учиться да по клавишам стучать или чтобы тренироваться и стать сильными, настоящими немцами? – сказал Мартин, повторяя слова одного из партийных ораторов.

– Нас это не так уж интересует, – ответил мальчишка.

– Рудольф, не надо… – прервал его товарищ, дернув за рукав.

– Ах, вот как, развлекаться значит пришли! Да вы хоть раз видели, как умирает настоящий патриот от рук врагов?! – перед глазами Мартина всплыла прошлогодняя картина убийства командира отряда.

– Эй, ребят, нам не надо проблем.

– Здесь не спрашивают, что надо вам! – воскликнул один из одноклассников Мартина и кинулся на непатриотичную компанию. Первый мальчик выбыл с одного удара, но другие уже были готовы к драке и тогда обе группы сцепились в славной битве. Мартин остался лицом к лицу с Рудольфом. Несмотря на то, что он являлся ровесником Мартина, был, однако выше и шире остальных.

– Как бы ты болтал, будь поменьше?! – бросил в лицо сопернику Мартин. Никто не решался сделать первый шаг. Вокруг начали собираться дети, и они оказались точно на гладиаторской арене. Под пристальным взглядом будущих соратников Мартин не имел права ударить в грязь лицом, показать слабость. Пауза затянулась. Дети уже начали свистать и подтрунивать над бойцами. Иногда Мартину больше хотелось дать в морду одному из этих крикунов, а не здоровяку напротив. Но честь надо было отстоять.

Всё произошло так же быстро, как и внезапно. Мартин метнулся к противнику и, едва доставая кулаками до его подбородка, сделал два резки удара, затем, не мешкая, врезал ему по коленной чашечке. Рудольф взвыл от боли. Товарищи подхватили его под руки и вынесли из толпы. Мартин с компании радовались чистой победе. Очередь продвинулась, скоро настанет и его пора проверки на пригодность и расовую чистоту. Мартин не волновался. Это ведь он