установлен культ личности и опора на собственные силы — чучхе — но со своей диковатой спецификой. Энвер Ходжа был уверен, что на его маленькую родину обязательно нападут и делал все, чтобы подготовиться к ответу. Каждая семья должна была иметь бетонный бункер, чтобы укрываться и вести оттуда огонь по врагу. Поля заставляли миллионами металлических штырей — это чтобы на них напарывались парашютисты. Весь национальный доход страны шел на нужды обороны, трудящимся не полагалась не только собственная машина, но и телевизор или стиральная машина, автобусов тоже не хватало, и на работу ходили пешком. В итоге — когда режим пал во время событий 1989–1991 годов — изумленной Европе предстала маленькая, практически средневековая страна, покрытая сделанными из плохого бетона бункерами с нищим и голодным населением, у которого нет самых элементарных благ. Ни в одной социалистической стране народ не был доведен до такой степени нищеты и убожества, как в Албании.

Демократы, пришедшие к власти, чуда не сделали — да и плохо они представляли себе, что такое демократия. Перекрасившиеся коммунисты стали социалистами и довольно быстро вернули власть — но страна уже шла вразнос. Албанцы занялись тем, чем занимались их предки — насильственной преступностью и контрабандой. Рухнула полукустарная промышленность, а улицы заполонили угнанные в Европе Мерседесы. Потом — начали появляться многочисленные финансовые пирамиды, в которые население понесло деньги. Все пирамиды лопнули, но в отличие от России — разъяренный народ вышел на улицы и снес власть. Армия и полиция разбежались, а народ разграбил оружейные склады, которых было немало — на случай нападения, еще со времен Ходжи. Американцы подогнали Шестой флот и начали экстренную эвакуацию иностранных граждан.

Греция в тоже самое время — попала в западную сферу влияния и несмотря на сильные позиции коммунистов построила хоть и скромное по европейским меркам — но невиданное по албанским меркам благополучие. В результате — если во времена Ходжи говорить что ты этнический грек было, мягко говоря, нежелательно — то во время событий девяностых триста тысяч граждан Албании вдруг осознали, что они на самом деле этнические греки (в Греции действует «закон крови» как в Израиле) и ринулись к границе…

В Греции в то время обстановка была так же… невеселая, мягко говоря. Рост сменился стагнацией, был смещен режим «черных полковников» — но благосостояния это не принесло, процветала коррупция. Рядом разваливалась с треском Югославия — и в страну хлынул поток беженцев, контрабанды и оружия. Правые греки после установления гражданского правления были сильно недовольны левыми и начищали оружие для нового переворота.

И на все на это накладывалась нерешенность пограничных и приграничных вопросов.

Была создана международная организация греков — Омония, открывшая отделения, прежде всего в Албании. Крайне правые вспомнили, что часть Албании — это территория исторического греческого государства Эпир. А 10 апреля 1994 года неизвестные напали со стороны Греции на пограничный пост албанцев, при этом три албанских солдата погибли. Пошел слух, что действует греческий спецназ. Это кстати могла быть и правда — в греческой армии полно крайне правых. В ответ албанское правительство приступило к разгрому структур Омонии в Албании, двадцать шесть человек попали под суд. Им предъявили обвинение в измене Родине.

Начали летать какие-то самолеты, разбрасывавшие листовки с призывом к живущим в Албании грекам объединяться и готовиться. Сбить их было некому и нечем, потому что армия разбежалась, а склады были разграблены. ПВО для Албании девяностых годов было недосягаемой роскошью, которую страна себе не могла позволить.

Албанские националисты в ответ вспомнили о небольшом (примерно шестьдесят тысяч населения) народе чамов, проживающих по ту сторону границы. Объявили, что греческие националисты притесняют чамов, и что албанцы готовы оказать родственному народу чамов помощь в освобождении из-под пяты греческих помещиков. Надо сказать, что лозунги албанских националистов почти не отличались от лозунгов начального периода правления Энвера Ходжи — он тоже озаботился народом чамов, во время Второй мировой воевавших на стороне немцев. Но сейчас был не конец сороковых, был конец девяностых и чамы не обрадовались внезапно нашедшимся по ту сторону границы родственникам, многие из которых выглядели как откровенные бандиты. Как и перспективе перейти из статуса меньшинства в относительно благополучной Греции в такой же статус в нищей и голимой Албании, из которой в Грецию валом валят беженцы.

Так что конфликт, который в девяностые был на самой грани войны — эту грань не перешел даже без особого вмешательства мирового сообщества. Причин было несколько. Это и наглядный пример прикладного национализма в разваливающейся под боком Югославии. И крайняя нищета и убогость самой Албании — трудно было одновременно и воевать с Грецией и переправлять в нее контрабанду и выцыганивать греческий паспорт. И тот факт, что одновременно с этим развивался куда более перспективный проект экспансии — отвоевание у сербов Косово, негласно поддержанное американцами. Там дела шли куда лучше, а боевые командиры УЧК были оппортунистами и прекрасно понимали, что связаться с демонизированной и проклятой всем мировым сообществом Сербией это одно, а с членом НАТО Грецией, у которой еще и одна из сильнейших армий на континенте — это совсем другое. Так что командиры УЧК сделали ставку на Косово и не прогадали…

Но прошло еще двадцать лет. И ситуация изменилась в корне.

Албания — стала членом НАТО и кандидатом в члены ЕС. В стране установилось скромное, но все же реальное благополучие и сегодняшняя Албания ничуть не напоминает Албанию девяностых. Что-то строится, на улице полно машин, пусть подержанных, а с каждого первого этажа дома торгуют китайским ширпотребом. Как то развивается туризм, албанцы благодаря статусу кандидата в члены ЕС получили возможность выезжать в Европу и работать (а многие уже и сидят).

В то же самое время — Греция погрузилась в пучину долгового и экономического кризиса, получив сомнительный титул главного должника ЕС. Из страны многие уехали, а из тех, кто остался — многие ожесточились и радикализовались. Драки после митингов или футбольных матчей не покажут по телевизору, но каждый, кто их видел — для себя выводы делает. Люди ищут виноватых, и если кто-то укажет на них — разбираться не будут…

Косово стало албанским, а так как у албанцев крайне высокая рождаемость и нет работы в крае (кроме криминальной или полукриминальной) — встал вопрос о дальнейшей экспансии. Подросло целое поколение молодых косоваров, воспитанное на рассказах о мужестве бойцов УЧК, о героизме войны, но саму войну не видевшее. Но желающее увидеть. Направления экспансии было три — некоторые районы Сербии, в которых