— Два. Пора.

Парни надели шлемы и вышли в ночь. Я услышала рёв мотоцикла, на который не действовали искажённые магнитные поля. Минут через десять мы разбудили Романа. Осмотрев приборы, он присвистнул.

— Мам, батя, а поле-то ослабло, стало маленькое, просто крошечное. Метров триста, не больше. А возле мобильной лаборатории и того меньше. Может, и не придётся всё это взрывать?

Алекс нахмурился.

— Придётся. Ещё неизвестно, в чьи руки попадёт оборудование и документация. Так что, марш за комп. Следи за сигналом.

Минуты тянулись мучительно долго. Мы вслушивались в выстрелы. Потом всё стихло. Тишина давила на подсознание ещё сильнее.

— Батя! Есть сигнал со спутника. Блокирую.

Прошло ещё около получаса, прежде чем в пустыне снова началась пальба. Автоматная очередь, перерыв в пять секунд, и ещё две подряд. Это значило только одно. Заложники спасены и находятся в безопасности.

Алекс выдохнул с облегчением и выставил время взрыва базы.

— В шесть тут всё взлетит на воздух, но мы уже будем далеко. ― Он повеселел. Морщинки на лбу разгладились, глаза озорно заблестели.

— А не выпить ли нам кофия, господа? А ну, мать, свари мужикам кофе.

Я радостно кивнула. Разливая ароматный напиток в чашки, услышала скрип дверей. Пантера!

Матвей ворвался, как ураган, заполнив собой всё пространство.

— Ну, говори!

— А чего говорить? Всё по плану. Правда, Рика пристрелили, не мы, марокканцы. Но он сам виноват.

— Как Эльза, Моника?

— Все живы. Моню уже везут в госпиталь. Там всё не так плохо. Девочка вышла из комы дня два назад, но ещё очень слаба. Заир пообещал быть аккуратным, сильно не трясти. Эмма и Альфред с ней.

Отобрав у меня огромную кружку, Пантера сделал несколько глотков и крикнул:

— Ромка! На выход. Сначала тебя отвезу, а потом за маман вернусь.

Роман попытался сопротивляться, мол, сначала женщины и инвалиды… Получив от инвалида увесистую оплеуху, тяжело вздохнул.

— Не тяни время, сын, оно не резиновое.

Мы сидели вдвоём за огромным столом и улыбались друг другу. Наши приключения подходили к концу. Впереди маячила спокойная счастливая жизнь, о которой я всегда мечтала.

— Знаешь, Саш, Ромка хочет встречаться с этой девушкой. Думаю, она ему, действительно, нравится.

Муж взял меня за руку.

— Пусть. Надо бы им квартиру побольше купить.

— Ты, правда, не против?

Алекс рассмеялся.

— Не уверен, что готов к роли деда, но, если так случится…

Я подсела ближе и обняла своего Льва за плечи.

— Я люблю тебя, Шурка, мой славный рыжий мальчик!

Саша крепче прижал меня к себе.

— Я тоже люблю тебя, Нюша, моя сладкая маленькая девочка!

Мы могли сидеть так долго, целую вечность, но тут я почувствовала какие-то толчки.

— Саш! Что это?

Муж вскочил и потянул меня за собой.

— Быстрее, мы не можем тут оставаться!

Мы неслись к выходу под громкий рёв чёртова прибора. Тусклые лампы у потолка мигали и лопались, провода на стенах искрили. Остановившись у дверей, Алекс взглянул на меня так, будто просил прощение.

— Не знаю, что пошло не так, но, похоже, тут скоро всё взлетит на воздух. Ань! Всего триста метров! Мы справимся!

Взявшись за руки, мы побежали. В голове резко запульсировало, а потом острая боль разорвала сознание. Я бежала вперёд механически, не понимая, что делаю. Ноги вязли в песке, я падала и поднималась, пока сильные руки не подняли меня над землёй. Я не услышала взрыва. Огромный огненный столб взметнулся к небу, поднимая тонны песка. Нас оторвало от земли и швырнуло вперёд. Последнее, что я помню, было то, что упав, мой муж снова поднялся и закрыл меня своим телом. Всё. Темнота.

Бедная моя голова! Возвращаться на этот свет всегда было мучительно больно. Шум, свист, разноцветные круги, крошечная точка перед глазами. Силуэт стал приобретать чёткие очертания. Я улыбнулась, но тут же вскрикнула. Крика не получилось, какое-то шипение…

Надо мной склонилась Вера Львовна.

— Очнулась, солнышко? Вот и славно. А то уже третий день пошёл, как тебя привезли.

Я огляделась по сторонам. Мой дом, моя спальня. Вот только мужа рядом не было.

— Где Алекс?

Вера Львовна приложила палец к губам.

— Тебе нельзя разговаривать. Саша в соседней комнате. Жив, почти здоров.

— Что значит «почти»?

Свекровь улыбнулась.

— Ничего такого, чего нельзя исправить.

Несмотря на все протесты бабули, я поднялась и вышла в коридор. Дверь в гостевую комнату оказалась открытой. Преодолевая тошноту и головокружение, я медленно прошла пять метров, опираясь рукой о стену. Набрав побольше воздуха, переступила порог. Сашка лежал на высокой медицинской кровати, прикрытый мягким пледом, а правая нога в гипсе торчала вверх, фиксированная к металлической планке тросами и гирями. Мой муж внимательно читал газету и преспокойно попивал чаёк из любимой литровой кружки. Увидев меня, он вздрогнул.

— Аня? Кто разрешил тебе вставать? ― Лев дёрнулся, от чего гирьки и тросики зазвенели.

Я сползла по стенке вниз и закрыла глаза. Жив. Это самое главное. В комнату вбежала девушка в белом халате. Должно быть, сиделка. Вместе с Мартой и Верой Львовной, меня перетащили в собственную спальню и уложили в кровать. Я почувствовала иглу в вене. И снова пустота.

Прошло пять дней. Я чувствовала себя превосходно. Но домочадцы категорически запрещали покидать спальню.

— Я тебе встану. ― Кричал через стенку Сашка. ― Вот только попробуй, сразу в госпиталь отправлю!

Я радовалась уже тому, что находилась дома, а не в больнице. Детей не было. Моника не нуждалась в медицинской помощи. Хитрая девчонка очень убедительно симулировала амнезию. Так убедительно, что даже генерал ничего не заподозрил. В то время, как я валялась без сознания, Эльза и Альфред испросили разрешение Алекса и увезли всех отпрысков, включая самых маленьких в Диснейленд. Они хотели отблагодарить нашу семью. Кроме того, все почему-то решили, что мне нужен покой. А о каком покое могла идти речь, когда в доме находилось двое малышей! Ромка звонил отцу каждый день с докладом, а бабуле высылал видеоотчёты. Эльза и Моника успешно управлялись с малышнёй, давая понять, что готовы нянчиться и со своими. И всё же я скучала.

За хорошее поведение мне разрешили повидаться с мужем. Марта подкатила к кровати кресло на колёсиках и помогла пересесть в него. Пять метров, и я возле Алекса.