— Может, лучше поставить пару палочек? — у самого себя спросил Дорофей.

Действительно, почему бы не заглянуть на огонек к гражданке Шляховой? С мужа пора уже снять монету, а с нее — пробу.

Было уже темно, когда они подъехали к дому Шляхова. Костя вышел из сарая с топором в руках.

— Не понял! — Дорофей направил на него ствол автомата.

От страха Шляхов просел в коленях, топор вывалился у него из руки.

— Бабки подготовил?

— Так сказали, что не надо…

— Кто сказал?! — Дорофей удивленно вскинул брови и глянул на дом, в котором должна была находиться Люська.

Уж не для того ли она отдалась ему в машине, чтобы освободить мужа? Если да, то Шляхов полнейшее ничтожество, которое не жалко пристрелить.

— Так это, из милиции приезжали… Сказали, что не надо платить…

— Менты сказали?

— Ну да, менты…

— Им и не плати. А нам давай, отстегивай.

— Так нет у меня сейчас.

— Тебе сарай поджечь или гранату бросить?

— Не надо бросать!

Дверь открылась, на крыльцо вышла Люська. Халатик на ней типа шелковый. Вроде бы и не короткий, но распахивается на раз-два.

— Ой! — Глянув на Дорофея, она изобразила испуг и подалась обратно в дом.

— Стоять! — гаркнул он.

И Люська застыла как вкопанная.

— Не надо, говоришь, бросать?.. А вот бросим!.. Если бабок не будет!..

Дорофей рванул к Люське, сгреб ее в охапку и забросил на плечо.

— Завтра привезем, на деньги обменяем, — сказал он и понес бабу к машине.

— Эй! — Костя бросился за ними, но Каверьян срубил его ударом в голову.

А Дольник добавил ногой.

Люська для приличия сопротивлялась, била Дорофея кулаками по спине, но для него это как для говна — муха.

Он сгрузил бабу в машину, сел рядом. Каверьян запрыгнул за руль, Боров стал моститься на переднее сиденье, но Дорофей отправил его в другую машину. Он бы и Каверьяна прогнал, если бы машина могла ездить сама, без водителя.

Машина была без верха, а на улице кое-где горели фонари. Люську могли увидеть соседи, поэтому она так испугалась, когда Дорофей всунул ей руку между ног.

— Не здесь!

— А где?

— Где, где… Нигде!.. Я думала, что мы с тобой любовники, — с кокетливым недовольством проговорила Люська.

— Ну, я не против.

— А за деньгами зачем приехал?

Дорофей крякнул в кулак, офигевающе глянув на бабу. Все-таки неспроста она отдалась ему в прошлый раз.

— А я вам сразу отменить не могу… Тут за каждый раз нужно скидывать… За каждый раз по проценту…

— А вперед нельзя?

— Мне больше нравится сзади…

— Я не в том смысле.

— Мне больше нравится животный секс. Такой, где нет никакого смысла, — ухмыльнулся он.

— Смысл должен быть… — вздохнула Люська. — Вон Любка замуж за Шустова вышла.

— Любка?! За Шустова?! — Для Дорофея это было новостью.

— Паспорт показывала, там печать… Сказала, что не зря в Москву ездила. Родители, говорит, разрешение дали…

— Алименты все равно придется выплачивать, — ухмыльнулся Дорофей.

— Какие алименты?

Дорофей промолчал. Не было у него желания что-то рассказывать. А вот Любке надо будет все объяснить. Чтобы она передала Шустову пару ласковых от него. А то вдруг он правда подумает, что алименты отменяются.

* * *

Люба чувствовала себя королевой. На празднике дураков. Ленка на диване сидит, Катька, Ритку нелегкая принесла. Сидят, слушают небылицы, которые приходится плести для них.

Не была Люба в загсе, не расписывалась с Олегом. Это все какая-то Жанна из Алтанайска. Подъехала, сказала, что хочет помочь. Забрала она пустой паспорт, а вернула с печатью.

Шустов, правда, тоже был. Подъехал, объяснил, что Люба стала жертвой чудовищной провокации, и потребовал развода. Люба так и не уяснила, о какой провокации шла речь, но четко поняла, что разводиться ни в коем случае нельзя. Зря она, что ли, провела ночь с Олегом? А потом еще и с охранником по его же вине согрешила. Да и Жанна сказала, что сдаваться ни в коем случае нельзя.

Олег пообещал ей большие проблемы и уехал. А к Любе пожаловали подружки. Что там да как. Вопросы веселые, а глаза такие завидущие…

— Олег сказал, что свадьба на острове будет, — сказала она.

— На каком острове? — спросила Ленка.

— На необитаемом! На каком еще!.. Будем только мы с Олегом! И аборигены!

— Аборигены?

— Папуасы!.. Белые папуасы.

— Папуасы белыми не бывают! — Ленка обрадовалась так, как будто, уличив Любу в домыслах, она лишила ее необитаемого острова.

— Так в том-то и фишка! Они все белыми будут, русскими. А их ваксой намажут. Ну, потом все пойдут купаться голышом и все станут белыми.

— А почему голышом? — спросила Ленка.

— Ну ты и дура! — толкнула ее Катька. — Если не голышом, то не все отмоется… А меня намажут ваксой?

В окно постучали, да так сильно, что задребезжали стекла.

— Кто это? — встрепенулась Ритка.

— Ваксу привезли! — засмеялась Катька.

Девчонки могли острить сколько угодно, а во двор пришлось выходить Любе. Там она нос к носу столкнулась с Дорофеем. Однажды он уже пытался помочь ей. Может, и сейчас поможет — вернуть блудного мужа?

* * *

Олег ничего не понимал. Он принял меры, окружил себя охраной. Три бойца в одной только смене. И где они? Почему Дорофей заходит к нему в спальню как к себе домой? Еще и со снайперской винтовкой… Или это сон в рассветный час?

— Подъем! — громыхнул Дорофей.

И, направив на него ствол, передернул затвор.

— Принимай поздравления, молодой!

Олег закрыл глаза. Это не сон, но и реальностью появление Дорофея не назовешь. А если это и реальность, то какая-то запредельная. Это же просто проклятие какое-то! Третий раз подряд Дорофей появляется перед ним как полный хозяин положения. Сейчас он не связывает, не бьет, но у него «СВД». И прямо сейчас он может убить… Олегу ничего не оставалось, как смириться с неизбежностью.

Дорофей подошел к кровати, схватился за край одеяла и сорвал его с Олега.

— Эй, не понял, а где молодая?

— Нет ее здесь. — Олег открыл глаза и с кислым видом глянул на него.

— А где она?

— Нет ее. И не будет…