ухмыльнулся Горбин. — Говорят, он способен принимать любую форму, какую захочет владелец. Максимум, что я могу вам дать, это десять галеонов, милочка. И ни кната больше!

— Но десять галеонов, совсем мало, — убито произнесла Меропа. — Мне не хватит, чтобы провести проверку в банке и восстановить ключ от хранилища.

— Если у вас больше ничего нет, то… — протянул Горбин.

— Ничего, — потерянно выдохнула Меропа.

— Ну, как же ничего, заулыбался старик, осматривая девушку внимательным взглядом.

— Нет! — покраснела Меропа, что вы себе надумали, сэр?!

— О нет, юная мисс, — заухмылялся Горбин. — Ничего из того, что вы себе навоображали. Я, знаете ли, уже слишком стар для таких игр. Нет, мисс. Просто я ещё вижу у вас довольно массивное золотое кольцо.

— Что? — удивлённо воскликнула Меропа, поднимая руку. На пальце оказалось родовой перстень Гонтов. Побледнев, девушка судорожно сглотнула. Кольцо на пальце означало, что отец мёртв, мэнор запечатан, а с Морфином случилось что-то очень плохое.

Она почувствовала, как закружилась голова, и лицо продавца начало быстро расплываться.

— «Энервейт!» — услышала она, приходя в себя, хриплый голос хозяина лавки.

— Вы в порядке, мисс? — в грубом голосе не было ни намёка на сочувствие. — Вы упали без чувств, как взглянули на перстень. Будете продавать или нет?

— Пятьдесят галеонов, — слабым голосом, но твёрдо, произнесла Меропа. — Мне нужно пятьдесят галеонов, чтобы пройти проверку.

— Хорошо, — криво усмехнулся Горбин. — Я дам вам эту сумму, но за всё. За медальон и кольцо. Только из чувства сострадания, мисс. Как вернётесь с деньгами, ваши родовые драгоценности будут вас ждать здесь.

С неохотой Меропа сняла с пальца кольцо и положила его перед Горбином. Тот, покопался под прилавком и достал небольшой кожаный кошель, расшитый бисером. Высыпав на стойку галеоны, он указал девушке на золото.

— Считайте, мисс. Старый Горбин никогда не обманывает!

Меропа тщательно пересчитала галеоны и кивнула:

— Всё, верно.

— Тогда не смею вас задерживать, юная мисс. Жду вас в течение года, — легко поклонился Горбин, пряча за стойку её фамильные драгоценности.

Крепко зажав заветный кошелёк в руке, Меропа выскочила из лавки, и быстрым шагом направилась обратно. В голове стучало: «Ещё немного осталось и всё разрешится хорошо».

— Эй, красотка, куда спешишь? — прервал её размышления грубый голос.

Меропа обернулась назад и заметила двух бродяг, что догоняли её быстрым шагом. Тут же попытавшись дать дёру, она развернулась назад, но увидела выходящего из подворотни ещё одного бандита. Вытащив палочку, она в отчаянии попыталась наколдовать «Остолбеней» в сторону перегораживающего дорогу мага, но палочка выдала только жалкие искры, а источник отозвался мучительной тянущей болью за грудиной. Бандит быстро подбежал к Меропе и со всей силы ударил её ногой в живот. Девушка охнув и скорчившись, отлетела к стене, больно ударившись затылком. Боль была такая яркая, что невозможно было вздохнуть. Грубые руки начали шарить по её телу в поисках ценностей, кто-то, едва не сломав пальцы, вывернул из руки заветный кошель.

— А хороша девка, — довольно пропыхтел один из бандитов, лапая её за пазухой. В этот момент раздался грозный окрик, и грабители тут же оставили свою жертву, растаяв во тьме подворотен.

Патруль авроров, так вовремя заметивший ограбление, практически дотащил Меропу до выхода из Лютного.

— Не дело, приличным девушкам, бродить здесь в одиночестве, — осуждающе пробасил усатый аврор. — Идите домой мисс и радуйтесь, что легко отделались.

Голова кружилась, ужасно болел живот, Меропа кое-как выбралась на маггловскую сторону и побрела к станции метро. Сознание периодически покидало женщину, но она стремилась поскорее добраться домой. Сын был с соседкой уже очень долго и наверняка плакал. Мысль о Томе помогала ей продержаться в сознании до самого дома, где она снимала комнату. Забрав сына у недовольной соседки, она из последних сил вошла к себе, и, упав в кресло, прижала к груди сразу зачмокавшего малыша. Через некоторое время Том заснул, а она положила его в кроватку и потеряла сознание.

Видимо, бандиты повредили что-то внутри, потому что на следующий день Меропе стало только хуже. Соседка уехала к родственникам на целую неделю, и оставить Тома было не с кем. Еды тоже не было. В комнате было холодно, тусклый свет газового рожка практически не давал тепла. Отчаявшаяся Меропа решила оставить сына в приюте, а само́й добраться до Литл-Хэнглтона, и попробовать пройти сквозь портал. Или хотя бы узнать, что произошло с Морфином. Магглы праздновали наступление Нового года и по замёрзшим тротуарам бродили весёлые компании. Слышались песни и громкие выкрики с поздравлениями.

Спросив на улице адрес ближайшего приюта, она с трудом добралась до серого здания, на решётке которого из железных прутьев была составлена надпись: «Приют Вула». С трудом протиснувшись в полуоткрытые ворота, Меропа поднялась по ступеням, и изо всех сил забарабанила. Дверь открыла пожилая женщина и, увидев бледное до синевы лицо девушки, испуганно вскрикнула, сразу подхватывая ребёнка на руки. Меропа уже совсем не соображала, только твердила в бреду:

— Томас, моего сына зовут Томас. Том Марволо Реддл.

Одна из воспитательниц оделась и побежала за врачом, другая, бросилась звать полицию. Но когда все приехали к приюту, Меропа уже не дышала. На бледном восковом лице застыла последняя, отчаянная надежда, что сына удалось спасти.

Полицейских и доктора встретил всё непрекращающийся и заливистый плач ребёнка.