Господин Шарль щелкнул пальцами.

– А чего он не двигается? – тут же поинтересовался командир. Остальные революционеры не влезли в фургон и толпились снаружи, заглядывая в темные внутренности повозки.

– А он от щелчков не двигается. Это я помощницу подзываю.

Кэтти юркнула в фургон, ввинтилась между мужчинами и щелкнула тумблерами на спине голема. Тот скрипнул, шевельнулся…

– Добрый день, господин!

Димка никогда не видел, как движется механизм голема внутри доспехов. Оказалось – страшно. Какие-то рычажки резко раздвинулись в стороны и зашевелились, очень напоминая челюсти Хищника из одноименного фильма.

Командир шарахнулся и выпал из фургона. Прямо на любопытных подчиненных.

Если бы не это, может быть, все и обошлось. Но тут командир рассвирепел:

– Меня! Революционного! Покушаться!

Он медленно и немного картинно потянул шпагу из ножен, глядя свирепым, как он думал, взглядом на господина Шарля.

Шпагу не нужно тянуть, это, в конце концов, не кошка. Тем более если не имеешь привычки с ней обращаться. В итоге клинок застрял в ножнах, и командир Жак взбеленился окончательно.

Он зарычал, чуть ли не пуская слюну. Флоранс, сидевшая в другом фургоне и явно подсматривавшая через дырочку в тенте, ойкнула, но Димка не беспокоился. Там, где рядом находится фокусник Джон, у революционеров нет шансов. Да и Димка с легкостью снес бы всех продотрядовцев двумя выстрелами из своих наганов через открытый проем фургона.

Ничего делать не пришлось.

Жак бросился к господину Шарлю, намереваясь схватить его за грудки… И уткнулся носом в белый лоскут шелковой ткани.

– Это что? – запинаясь, спросил он.

– Это, – наигранная сварливость господина Шарля превратилась в ненаигранную ярость, – мандат от товарища Речника об оказании содействия предъявителю всеми революционными войсками и органами власти.

Продотрядовцы невольно вытянулись и выстроились в шеренгу, вдоль которой и зашагал господин Шарль, размахивая мандатом и продолжая распекать:

– Я еду через всю страну, окруженный врагами, наконец прибываю на территорию революционной власти… И что я нахожу? Самоуправство, пьянство и мародерство!

Два последних обвинения были напраслиной, но продотрядовцы молчали, яростно сопя.

– Ваша фамилия?

– Жак Гризье, э… товарищ…

– Называйте меня товарищ Блан.

– Товарищ Блан, у нас предписание… Задерживать подозрительных лиц…

– Вы еще скажите, что собирались меня задержать! О вашем поведении, товарищ Гризье, будет доложено…

– Может, не надо?

– Что значит «не надо»?! Вы позорите революцию и товарища Речника!

Димка подумал, что господин Шарль напрасно так давит. Как бы командиру продотряда не пришло в голову, что, чем дожидаться наказания (а зная товарища Речника, можно предположить, что оно будет суровым), проще тихонько пристукнуть неизвестного, но явно находящегося в высоком звании товарища Блана.

И где он взял мандат?!

– Товарищ э… Нуар…

– Блан.

– Товарищ Блан, давайте отойдем…

Господин Шарль и командир Жак отошли за фургон. Димка навострил уши.

В шлеме внешние звуки отдавались в чувствительных ушах неприятным звоном, но все равно слышно было четко:

– Товарищ Блан, может быть, вы нас не видели?

– Что… Это что?

Голос господина Шарля несколько потеплел. Скажем, с жидкого гелия до жидкого азота.

– Это – чтобы вы нас не видели.

Шорох, шуршание.

– Хорошее средство, но оно будет действовать еще только двадцать минут. А потом…

– Потом не будет!

Командир выскочил из-за фургона:

– По коням!

– Где твоя взять эта вещь? – Димка сморщил нос и со вкусом чихнул, гладя на оседающую пыль.

– Эту? – Господин Шарль поднял двумя пальцами лоскут мандата. – Сам сделал.

– Как твоя знать, как эта вещь должна быть?

– Да откуда я знаю, как выглядят такие мандаты. Но ведь и революционные солдаты не знают этого. Им достаточно того, что мандат имеет грозный вид и подпись товарища Речника.

– Где твоя взять ее?

– Опять-таки сам нарисовал. Как выглядит его подпись, я видел еще в наше посещение кабинета господина Речника во дворце.

Ловкач…

Господин Шарль подкинул на ладони маленький, увесисто звякнувший мешочек:

– Коррупция – вот та ржавчина, которая рано или поздно разъест любую власть. Но нам она сейчас помогла…

– Значит, вы их обманули? – К господину Шарлю подошла Флоранс.

– Наверняка так. Но можно сказать, что я применил военную хитрость. А можно сказать, что я и не соврал вовсе: мы ведь на самом деле едем в столицу, на самом деле к господину Речнику, и на самом деле наше дело к нему очень важно.

– А если бы они оказались умнее и не поверили в ваш документ?

– Если бы они были умнее, они не вели бы себя так.

На следующий день Димка сидел в задней части фургона, качал ногами и недоумевал.

Во-первых, зачем господин Шарль, который раньше, наоборот, говорил не высовываться без лишней нужды из фургона, даже в образе голема, сейчас дал задание сидеть на виду?

Димка, которому все равно нечем было заняться, поразмышлял над этим вопросом и пришел к выводу, что господина Шарля не понять.

Во-вторых…

Димку начало мучить дежавю.

Вот сейчас они едут мимо пожелтевших полей, редких лесков, а ему кажется, что в этих краях он уже бывал. Ходил по этой дороге… Пил воду из этого ручейка…

Колеса фургона загрохотали, въезжая на горбатый мостик.

Был вот на этом мостике…

Димка огляделся шальными глазами. Снял шлем и уронил его. Железяка загрохотала по дороге.

Он спрыгнул с повозки и механическим шагом двинулся в сторону от дороги, туда, где посреди желтой стерни виднелось поросшее потемневшей травой пятно.

Он был здесь. Был.

Это то самое поле, на которое он упал после перенесения в этот мир.

Димка шел по полю, стерня хрустела под ногами.

Остановился посреди пятна. То самое место, где он только что осознал, что теперь находится в теле лохматого чудовища и, возможно, никогда не вернется назад…

Димка взглянул вверх, в серое осеннее небо. Подпрыгнул, в дикой надежде на чудо. Еще раз подпрыгнул. Еще…

– Это произошло здесь? – Господин Шарль глядел на прыгающего яггая. Лицо бывшего начальника особого сыска было… Человеческим, что ли… – Это произошло здесь? Здесь вы оказались в нашем мире? Упали сверху?