— Какое, к черту, такси?!

— Очень комфортное и удобное.

Кайл демонстративно очень громко вздыхает.

— Ты по-другому не можешь, да?

— Что в этом такого? Не все ли равно, где сидеть на пятой точке — здесь или в Париже?

— Что-то я не наблюдаю с твоей стороны намерения сидеть…

— Кайл, я просто побуду здесь, посмотрю. Может быть, помогу Себу…

Падрон фыркает.

— Вот с этого и надо было начинать! Вряд ли Себастьяна будет счастлив, если ты станешь лезть к нему.

— А почему нет? Одна голова хорошо, а две лучше.

Кайл неверяще качает головой.

— Я тебе удивляюсь! Вот ты бы позволила кому-то пытаться вмешиваться в процесс составления стенограммы?

— Гхм… — Ник хмурится. — Наверное, нет.

— Вот видишь! Прошу тебя, не лезь к Себастьяну.

— Это что такое: «двести левый четыре полная ж*па убьемся на хрен триста»?!

— Дословно записано за Кайлом!

— Себ, да мало ли что он сказал? Ты его больше слушай! Надо по-другому…

— Так, стоп! Я не понял, что значит — «Мало ли что он сказал»? — у Мишо уже глаза перестали распахиваться от удивления и застыли в одном, максимально открытом положении. — Едет-то Кайл…

— Кайл поедет так, как ты ему скажешь… Так, а вот тут ты зачем написал «срезка»?

— Ну, здесь можно поворот срезать.

— Срезка — это упрощение поворота. Если будет возможно, Кайл срежет сам, — безапелляционно заявляет Ник. — А вот организаторы вполне могут в ночь перед стартом туда старых покрышек накидать. Или даже бетонных блоков.

— Да быть не может!

— Может, — неохотно поддерживает Николь Кайл. — Было такое в прошлом году в Аргентине.

— Черт… — морщится Себастьян. Ему не очень нравится, что его поймали на просчете, но безопасность прежде всего. — Ладно, исправлю.

— Так… — Ник листает тетрадь, — а почему спецучастки не по порядку?

— Мне так удобнее, — огрызается Мишо.

— Лучше от первого до последнего!

— Не обязательно!

— Ники, — вмешивается Кайл в начинающую ощутимо накаляться дискуссию, — тебе нужно отдохнуть.

— Мы еще не закончили!

— А я говорю, что тебе нужно отдохнуть!

— А я говорю, что…

— А я сейчас позову дядю Джулиана! И он тебе укол в попу поставит! И еще к кровати привяжет!

— Хорошо бы… — вполголоса бормочет Себастьян.

Ник корчит недовольную гримасу, но все-таки собирается на выход.

— Я зайду к тебе позже, — бросает ей Кайл на прощание.

— Дьявол, как ты ее терпишь?! — вырывается у Мишо, едва за Ник закрывается дверь.

Кайл пожимает плечами.

— Не знаю. Наверное, дело в том, что я — святой.

— Что-то я не помню, чтобы святым полагались хвост и рога, — ухмыляется Себ.

— А что сразу — хвост и рога? Ты злопамятен, Себастьян. Все никак не можешь мне простить прошлогоднюю Швецию?

— У меня была температура! — возмущается Мишо.

— А у меня была гонка, — парирует Кайл. — Не умер же?

Пока Себастьян, недовольно продолжая ворчать под нос, чиркает что-то в стенограмме, Кайл размышляет. Вот Ник бы вышла на старт с температурой без малейших возражений. Более того, огрызалась бы на всякого, кто попытался не допустить ее до гонки. Потому что это — Николь. Упертый профессионал, болеющий за свое дело. Такая же, как он сам.

— Ник, тебя Джулиан осмотрел?

— Осмотрел. И даже потрогал. Ты ж ему наябедничал.

— Не наябедничал, а просто…

— Что — «просто»?

— Кто-то же должен присматривать за тобой и твоим здоровьем.

— «Кто-то» — это ты, что ли? Ты очень своеобразно это делаешь, — Ник сказала это раньше, чем поняла, что ИМЕННО сказала. Но сказанного не воротишь…

Кайл вздрогнул, побледнел.

— Николь, прости меня. Я бесконечно виноват перед тобой. Чуть было не…

— Нет, это ты меня извини! — Ник поспешно схватила его за руку. — Я не то имела в виду! Я просто… Я не виню тебя, Кайл.

— Но я виноват! Я подверг твою жизнь опасности. Черт, все могло закончиться очень плохо. Прости меня!

— Кайл! — Ник внимательно смотрит на своего пилота. Вина и раскаяние — совершенно неожиданное сочетание для этого красивого и надменного лица. Неожиданное и непривычное. — Ты что, специально машину разбил?

— Нет. Но я не должен был ошибаться. Не имел права.

— Все могут ошибиться.

— Я не имею права ошибаться! На кону жизнь…

— Кайл, перестань! — Ник не нравится виноватый Кайл. Поначалу ей было приятно его беспокойство и раскаяние, но сколько можно пилить и изводить себя?! — Это автогонки, а не Диснейленд! Риск — часть нашей работы.

— И все же…

— Кайл, я тебя прошу! Все живы и почти здоровы! — она крепко сжимает его руку. — Давай закроем эту тему, а?

— Хорошо, — вздыхает Кайл, — я попробую. Но все-таки…

— Слушай, перестань, пожалуйста! Уверяю тебе, мне не судьба погибнуть в автомобильной аварии!

— Откуда такая уверенность?

— Уже вторая попытка провалилась, — грустно усмехается Ник. — Если даже у такого профессионала, как ты, не получилось…

— Что ты имеешь в виду? — у Кайла откровенно ошарашенный вид.

— Да ничего особенного, — Ник уже сожалеет о сказанном. — Мои родители умерли, когда мне был год. В автомобильной аварии… Мы все втроем были в одной машине. Они погибли, а мне хоть бы что, как видишь…

— Бог мой, Ник… Я не знал, — потрясенно шепчет он. Крепко сжимает в ответ ее руку, повторяет в который раз: — Прости меня.

— Да ничего страшного. Это было давно, и уже не имеет никакого значения.

Кайл так не считает, но благоразумно молчит. Рук размыкать не хочется.

Первый день экипаж Падрон-Мишо закончил на четвертом месте. Кайл был относительно доволен. Первое место, безусловно, лучше, но он подсознательно не ждал чудес от Себастьяна. Четвертое с ним — уже достижение. Тем более — машина бежала весьма неплохо, двигатель работал идеально. Результативный этап — что может быть лучше в такой ситуации, когда он выступает с временным штурманом.

Однако им не светило и четвертое место. Второй день и прокол колеса. Откатились на две позиции назад. По итогам второго дня — шестое место.

На третий день они просто встали. Потому что, как значилось потом в официальном пресс-релизе команды: «На машине Падрона обнаружились проблемы с системой охлаждения, что привело к перегреву и остановке двигателя».