— А нас?

— Внутрь вы идете вдвоем, остальные страхуют из двух машин на улице. И еще мы сняли соседний дом.

Две виллы, выходящие на разные улицы, разделяла только невысокая живая изгородь между маленькими двориками. На вопрос касика, насколько колючая, резидент впал в задумчивость — никто не удосужился проверить, как быстро можно форсировать преграду.

Как старший по званию, Вася малость отодвинул резидента и влез в планирование операции по самые уши. С его подачи кубинцы отправились искать или сооружать трамплины, по которым можно перескочить изгородь, поменяли одну из машин на фургончик и запаслись комбинезонами электриков, а также клещами-болторезами — окна у виллы Перона забраны решетками.

Второй день ушел на отработку действий кубинцев. Фургончик, который сотрудник посольства ничтоже сумняшеся арендовал на свои реальные документы, пришлось сдать владельцам и взять в прокат другой. Вася еще много раз жалел, что с ним нет верных кечуа, уж они-то не задают дурацких вопросов и делают все на совесть, без извечной латиноамериканской разболтанности. Оставалось надеяться, что у Перона с людьми не лучше.

Но рано или поздно, так или иначе, подготовка закончилась и Вася, поправляя галстук, вышел из машины у ворот дома номер шесть по рю Буффон.

Глава 12 — Полуфашист, полуэсер

Прямо у ворот, без малого перекрывая въезд, торчал черно-белый фургон, и если на капоте у него красовались серебряные буквы Peugeot, то на боках — Police Nationale и щиток с триколором. А чтобы уж никаких сомнений не возникало, из кабины пырились на прибывшую делегацию два скучающих персонажа в темно-синих кителях и каскетках. То есть французские власти осведомлены о визите Перона и наглядно это демонстрируют.

Двое полицейских в машине со слабеньким движком — еще туда-сюда; хуже, что кузов фургона у них без окон и что там — непонятно. Может, подслушка, а может, и десять бойцов CRS с длинностволом…

Вася огляделся — типичный буржуазный пригород, двухэтажные дома с палисадничками, даже привычных парижских запахов выпечки и жареной курицы нет, все солидно и благообразно. «Электрики», что неторопливо раскладывали свой инструментарий у фонарного столба чуть поодаль, тоже поглядывали на непрошенных соседей — еще бы, предполагалось, что полиция если и появится, то по вызову. Оставалось надеяться, что группа прикрытия не забудет план «Б».

Из виллы на звонок вышел охранник, идеально подходивший под термин «громила», потребовал сдать оружие, принял стволы и провел Васю и Энрике, человека Пинейро, внутрь.

В просторной гостиной, выходящей на задний дворик, навстречу касику с широкой улыбкой шагнул, протягивая руку, бывший президент Аргентины, изобретатель «третьего пути».

Васе пришла на ум эпиграмма, которую приписывали Евтушенко:

Лежит на солнце, греет пузо

Полуфашист, полуэсер

Герой Советского Союза

Араб Гамаль Абдель Насер.

Прямо как про Перона, разве что Звездой Героя его не наградили. Но вот чего у Хуана Доминго не отнять, так это харизмы и обаяния. Его не портят ни возраст (дедушке семьдесят четыре года), ни общая потертость (жизнь изрядно помотала), ни громадный орлиный шнобель (несколько уравновешен лопухами ушей).

Вася пожал руку молодящемуся генералу и поклонился его молодой жене, сидевшей на большом диване. Секретарь Перона обозначил наклон головы, не поднимаясь со стула у окна.

Генерал предложил Васе кресло и совсем было уселся сам, но Вася сдвинулся так, чтобы не сидеть спиной ко входу и видеть всех в комнате.

— Прошу прощения, окно напротив отблескивает.

— Ничего-ничего, — Перон подвинул свое кресло, расстегнул блейзер, сел и закинул ногу на ногу. — А вы неожиданно молоды! Я предполагал, что вы лет на десять постарше.

— Это быстро проходит, — стандартной шуткой ответил Вася.

Генерал вежливо посмеялся и быстренько взял быка за рога — что может предложить партизанское движение для возвращения Хуана Доминго на президентский пост? Спрятав иронию насчет того, что другие варианты даже не подразумевались, Вася изложил позицию, согласованную с аргентинцами, центром в Боливии и Кубой: левонациональное демократическое правительство.

— Кого вы видите главным противником?

— Практика последних лет показывает, что все сдвиги от хустисиалистского идеала связаны с позицией армии, — обтекаемо ответил касик.

Хосе Рега недобро зыркнул из своего угла, но промолчал. Вася внимательно прислушивался к звукам в глубине виллы — там, судя по всему, не только готовил обед повар, но и прямо за дверью в гостиную переминались охранники. Утешало, что в доме напротив, за живой изгородью, сразу после начала встречи в окнах чуть-чуть раздвинулись шторы: в одном у края рамы, в другом — посередине. Все, как оговорено: кубинцы на месте и следят за ситуацией. Еще утешало, что решетки на окнах отперты и открыты и что охранники отобрали только М1911, а вот карманную «Астру» у щиколотки пропустили — что у него, что у Энрике. На случай обострения защита слабая, но хоть что-то. Главное, что Перон хочет договариваться.

— Мы во многом совпадаем, — прищурил глаз Перон. — Кстати, мне о вас много говорил отец Карлос Мухика, мы провели вместе десять дней на Кубе. Какой интересный человек, не находите?

— Да, я слышал его речь в Кочабамбе, — согласился Вася, а сам подумал — какого хрена надо устраивать весь этот карнавал в Париже, если можно спокойно поговорить на Кубе?

— Я надеюсь через него и вас упрочить союз с левыми силами.

Рега заметно поморщился и спрятался за бумагами.

Мария Перон, словно почуяв напряжение, поднялась с дивана:

— Сеньоры, что-нибудь выпьете? Кофе, вино?

— Кофе, — тут же ответил касик.

— Спасибо, дорогая, — бросил в спину жене генерал и повернулся к Васе. — Скажите, а в Боливии пьют мате?

— Да, на юге, в Чако.

Перон победно улыбнулся, будто это его личная заслуга, и пустился в разглагольствования о «третьем пути», опоре на собственные силы и связях с народом. Вася время от времени поддакивал и все время контролировал себя, чтобы не ляпнуть лишнего, могущего стать источником несвоевременной утечки. Вообще, тягаться с тяжеловесом от политики не входило в планы, максимум — встретиться, обозначить позиции, поискать точки соприкосновения. Но уж больно ловко экс-президент старался его обаять: подкидывал очевидно левые идеи, говорил о гражданском мире — шпарил словно по тексту «манифеста Сукре». Вероятно, Перон надеялся навешать юному (с его точки зрения) визави лапши на уши и обвести вокруг пальца. С его умением влиять на людей и опытом, приобретенным с возрастом — не самая сложная задача для прожженного политика.

Со стороны кухни потянуло жареными кофейными зернами и в гостинную с подносом вернулась Мария Мартинес Перон. Ее все звали сценическим псевдонимом