- Кому это она? Врямя - пяти нет.

- Откуда я знаю, - пожал плечами Михаил. Не вставая, он дотянулся до двери, приоткрыл её и крикнул:

- Мам! Ма-ам?

Телефон снова дренькнул, но Михаилу никто не ответил.

- Она что, подслушивала? - вдруг жалобно промолвил Сергей и от этой мысли ему сделалось тошно и зябко.

- Иди ты к черту. Ты бы ещё погромче орал. Идиот! - зло ответил Михаил и рывком поднялся с постели. Он вышел из комнаты, прикрыл за собой дверь, и Калистратов остался один. Эти несколько секунд ожидания, что он простоял посреди комнаты, словно прибитый к месту, основательно отрезвили его. Сергей напряженно прислушивался к тому, что происходит в соседней комнате, но до него доносилось только нечленораздельное бормотание. А когда послышался визгливый вскрик Татьяны Васильевны, он не только все понял, но и сообразил, что надо бежать и бежать как можно скорее.

Не забыв прихватить из пакета бутылку пива, Калистратов выскочил из комнаты и в прихожей столкнулся с Михаилом. Тот с каким-то виноватым испугом посмотрел на него, развел руками и проговорил:

- Мать позвонила...

- Значит подслушивала? - сразу устремившись к входной двери, выкрикнул Сергей. Михаил бросился помогать ему с замком, затем рванул на себя дверь и буквально выпихнул друга из квартиры.

- Беги! Позвони мне на работу! - громко зашептал он. - Беги! Пока они доедут..!

Калистратов скатился на первый этаж, выскочил из подъезда и на ходу огляделся. На улице не было никого, кроме старой дворничихи, которая даже не обернулась на взвизгнувшую дверь. Нырнув в кусты, Сергей обогнул угол, перескочил в палисадник соседнего дома и побежал вдоль стены, совершенно не соображая, в какую сторону направляется. Главным сейчас для него было, уйти подальше от злополучного дома, а затем, уехать из микрорайона.

Калистратов понимал, что в такое раннее время каждый прохожий на виду, и его будет очень легко отыскать. Улицы были совершенно пустынны, автобусы уже ходили, но в них сидело от силы по пять-шесть человек. Кроме того, Татьяна Васильевна могла успеть сообщить милиции его приметы. А это означало, что Сергея запросто могут арестовать как на улице у метро, так и внутри у турникетов. Оставалось одно - такси и лучше частное. Но ловить машину здесь было слишком опасно, и для верности он решил отойти хотя бы на несколько остановок.

Бежать с похмелья было мучительно трудно - мешала невесть откуда взявшаяся одышка и, несмотря на утреннюю прохладу, лицо заливал горячий, едкий, как кислота, пот. Калистратов уже хватался за сердце и едва передвигал ватные ноги, когда все же решился остановиться и передохнуть. Заскочив на всякий случай в подъезд, он поднялся в лифте на последний этаж, вышел на черную лестницу и там повалился на ступеньки.

Только здесь, в относительной безопасности, Сергей получил наконец возможность посидеть и поразмыслить над тем, что могло бы произойти, не спохватись он вовремя. Его до отчаяния возмущал подлый поступок матери Михаила: она подслушала и донесла на друга своего сына даже не разобравшись, чем закончилась его трагическая история. Это немыслимое предательство словно бы до конца обрисовало ему реально существующую картину. Если ещё час назад Калистратов думал, что где-то имеются люди, которые сумеют понять его, что он может расчитывать на их помощь, то теперь все его надежды развеялись как дым. Сергей вдруг до конца осознал, что остался один на один с этой огромной, невидимой, а потому ещё более ужасающей машиной, которая в конце концов уничтожит его.

Опорожнив захваченную бутылку пива, Калистратов спустился вниз и соблюдая осторожность, отправился дальше. Он шел по тропинке краем огромного замусоренного пустыря, откуда местность проглядывалась на несколько сот метров. На этот раз Сергей не торопился - загнаный вид выдал бы его с головой. Он внимательно смотрел по сторонам и мысленно пытался очертить план дальнейшей жизни хотя бы на пару дней вперед. Но с похмелья мозги ворочались с большим трудом. Все, о чем бы он ни думал, упиралось в оружие, которое сейчас представлялось ему залогом земного существования вообще.

Такси Калистратов ловил долго. Он выбрал место, где дорога подходила почти вплотную к кустам, и старался не выскакивать на проезжую часть.

Наконец ему удалось договориться с сумрачным неразговорчивым владельцем старого жигуленка. Сергей уселся на переднее сиденье, объяснил, куда его везти и вскоре, незаметно для себя, задремал.

Сон Калистратову приснился преотвратительный. В нем вроде бы ничего страшного не происходило, но сама атмосфера места, куда он попал, вызывала такое тягостное чувство безысходности и одиночества, что Сергей замычал во сне и даже задергал ногами.

Снилось Калистратову, будто оказался он на темной пустынной улице, более напоминающей узкий тюремный коридор. Глухие стены нежилых домов не имели здесь ни дверей, ни подворотен и были так пугающе безобразны, что даже на равном удалении от них Сергею сделалось жутко. Но самым страшным оказалось не это. Калистратов вдруг ощутил на себе чей-то пристальный взгляд, от которого все его тело покрылось мурашками. Пытаясь обнаружить того, кто навел на него такой ужас, Сергей осмотрелся - улица была совершенно безлюдной.

Калистратов не побежал, ему было страшно подставлять спину неизвестному соглядатаю. Он крался посреди улицы, постоянно обшаривал взглядом черные оконные проемы и искал того, кто прятался за стенами этих уродливых домов, но не находил его. Тогда Сергей остановился, в отчаянии закричал, и не услышал своего голоса.

Наконец Калистратов увидел, что улица кончается высоченной глухой стеной. Ступая на цыпочках и озираясь, он добрался до нее, прижался спиной к холодному камню и поднял глаза. На мглистом безоблачном небе, вместо дневного светила, располагался гигантский глаз с черным, как дуло пистолета, зрачком.

Проснулся Сергей от того, что водитель потряс его за плечо и громко спросил:

- Куда здесь?

Калистратов всполошился, но затем вспомнил, где находится и виновато посмотрел на владельца "жигулей".

- До угла вон того дома, я здесь выйду, - ответил Сергей и после короткой паузы добавил: - Черт, снится всякая ерунда.

Калистратов не стал подъезжать к самому подъезду на всякий случай. На тот единственный из миллиона случай, если водителя каким-то образом отыщут его преследователи, или он сам, заподозрив неладное, расскажет о нервном утреннем пассажире соседу-милиционеру, знакомому из уголовного розыска или просто родственнику,