— Кто и что заставило тебя поверить во все это? — резко прервал его повелительным голосом Фульбер.

— Это касается только меня, — смело возразил Иктанэр. — Но то, что я теперь знаю — сама истина, подтвержденная, между прочим, вами самими, в тех первых словах, какие произнес Оксус, и всем вашим поведением.

И наивно он добавил:

— Есть еще не мало такого, чего я пока не знаю. Но вы мне расскажете это и объясните впоследствии. Пока же, каков бы ни был тот повод, по которому вы заставили меня истребить тысячи подобных вам существ, тысячи жизней той расы, от которой вопреки всему, я знаю и чувствую, что происхожу сам, — каков бы ни был этот повод, объявляю вам, что больше повиноваться вам я не буду.

Высказав это с решительной ясностью, Иктанэр отступил несколько еще и прислонился к колонне, спокойный, с ясным взором, с улыбкой на губах и с мыслью о Моизэте, которой он повиновался в эту минуту, хотя хорошенько не понимал, по правде говоря, почему. Затем, уже добрым голосом, он добавил:

— Теперь я слушаю вас, так как мне самому вам больше сказать нечего.

Фульбер и Оксус были в полнейшем замешательстве. Оба силились объяснить себе, как и почему случилась эта невероятная вещь, что Иктанэр узнал о своей принадлежности к человеческой расе. Они поняли одно, что Иктанэр, должно быть, кого-нибудь встретил из людей, кто с ним поговорил и просветил его. Но это могло случиться лишь в течение нескольких последних часов и не иначе, как на Затерянном острове. Однако ни один из обитателей его не отлучался. В этом Оксус и Фульбер были совершенно уверены. Если только это — не Сэверак, что весьма правдоподобно, вполне возможно, что Сэверак, встретив случайно Иктанэра, среди скал Затерянного острова, доставил себе удовольствие, раскрыв ему его человеческое происхождение. В таком случае Сэверак разумеется не упустил случая в особенности раскрыть ему и то, каким образом он еще новорожденным превращен был в смешанное существо, в человека-рыбу. Но затем — когда же могли встретиться Иктанэр и Сэверак? Это не могло быть после обеда, так как Фульбер знал, что инженер не выходил из своей комнаты. В таком случае это было ночью, когда монах был в ожидании Иктанэра в гроте, а Оксус — в лаборатории. Но при всем том, факт, что Сэверак не открыл Иктанэру главного, лишал все предположение главной правдоподобности. Нет! Это не могло быть делом Сэверака.

Кто же тогда?

Фульбер собирался с мыслями, чтобы лучше разыграть свою роль в этой психологической дуэли и перетянуть на свою сторону перевес, захваченный его противником, как вдруг оглушительный тревожный звонок раздался над входными дверьми.

Оксус инстинктивно бросился было вперед, так как подобный сигнал во всяком случае предвещал что-нибудь очень серьезное, но Фульбер жестом остановил его у электрической батареи, а сам, не двинувшись с места, протянул руку и нажал кнопку на сигнальном столе.

Тотчас же дверь отворилась, и в лабораторию ворвался задыхаясь, встревоженный Сципион.

— Господин! Господин! — закричал было негр.

Но моментально смолк и остановился, заметив Иктанэра. Он не только никогда не видел его, но даже и не подозревал о его существовании. И вид этого юноши с отливающим серебром телом озадачил его настолько, что он моментально смолк и застыл на месте. Но у Оксуса явилось предчувствие беды и он крикнул:

— Что случилось, Сципион?

При этом повелительном и встревоженном голосе, негр пришел в себя. Он быстро обернулся и, падая пред Оксусом на колени, произнес:

— Господин, барышня силою похищена из их комнаты…

— Что ты говоришь? Ты с ума сошел? — вне себя воскликнул Оксус.

— Нет, господин! Я видел сам. Г-н Сэверак похитил нашу юную госпожу и увез ее в электрической лодке.

Это было словно удар молнии, поставивший их всех одинаково в опасность и заставивший забыть все остальное.

Оксус первым бросился на лестницу, за ним устремился Иктанэр и по его пятам — Фульбер и Сципион.

Ураганом они ворвались в комнату Моизэты. Там царил беспорядок.

— Дора услышала страшный шум, — объяснил скороговоркой негр, — встала и пришла сюда. Увидя этот беспорядок и отсутствие госпожи, она пришла в ужас и разбудила меня. Я прибежал. И вот смотрите: платье госпожи волочилось по чернилам этой опрокинутой чернильницы. Я проследил дальше. Идите!

И действительно, следуя за черными пятнами, оставшимися на ковре спальной и гостиной и на дорожке коридора, все четверо людей дошли обратно до лестницы. Отсюда тот же след вел в комнату Сэверака.

— Тут я понял все, — проговорил негр. — Я бросился к трапу и добежал до берега как раз в ту минуту, когда Сэверак отчаливал от острова. Наша госпожа лежала в лодке. Я бросился в море, но это было безумием, так как лодка слишком быстро удалялась, так что когда я выбрался опять на берег, она уже исчезла из вида. Тогда я бросился звонить в лабораторию.

— Бесполезно покидать остров! — повелительно сказал Фульбер.

И, обернувшись к Иктанэру, он хотел ему сказать, но вид юноши был так встревожен, его глаза так блестели и были наполнены слезами, и весь он трясся и его рот был искривлен от страдания и злобы, словом, внешность Иктанэра была так ужасна и взволнована, что луч понимания сразу осветил ум монаха, и он в порыве чувств воскликнул:

— Сын мой! Сын мой! Ты видел Моизэту и ты полюбил ее!

— Да, отец мой! — отвечал растроганный юноша.

— Тогда подойди! Сначала спаси Моизэту, настигни изменника и похитителя. А объяснимся мы потом! К «Торпедо»!

Две минуты спустя, Иктанэр, Оксус, Фульбер и Сципион хлопотали вокруг «Торпедо», который стоял в особом отделении лаборатории.

Оксус нагнулся и проверил механизм.

— Он в порядке! — проговорил он. — Элементы действуют.

— В какую сторону отправился Сэверак? — спросил монах Сципиона.

— Господин, — отвечал ошеломленный всем виденным негр, — он отправился на восход солнца.

— Он хочет добраться до Индийского океана и, может быть, до Бомбея, который с этой стороны ближайший порт.

— Сын мой, ты слышал! — воскликнул Оксус. — Иди же и возврати нам Моизэту!

— Приведи к нам также и Сэверака! — прогремел монах.

— До скорого свидания! — просто ответил Иктанэр.

И одним повелительным жестом он выпроводил всех вон.

Оксус, Фульбер и Сципион удалились из бассейна, двери которого за ними затворились герметически.

Тогда Иктанэр опустил один рычаг, укрепленный на стеклянной доске на стене. И тотчас же на уровне пола открылись люки и через 2 минуты бассейн наполнился водой. Иктанэр опустил другой рычаг и тут же целая стена бассейна повернулась на своей оси и открыла для «Торпедо» широкий проход на волю. За этим проходом еще был подводный грот, но за гротом уже открывался беспредельный морской простор.