Без особых церемоний мужчина приказал служанке держать руки ее лжевысочества, а сам аккуратно приложил большие пальцы к закрытым глазам принцессы. Он массировал веки круговыми движениями от внешнего уголка глаза до внутреннего, и Агата, пару раз шмыгнув носом, замолчала – боль уходила. Наклонив ее голову параллельно земле, Евандер приказал:

– Открывайте глаза и быстро моргайте.

Сделав как велено, девушка почувствовала, что злосчастные песчинки выкатились из глаз вместе со слезами.

– Вы спасли меня, – вытирая слезы рукой, поблагодарила Агата. И, только Евандер подумал быть с ней чуть добрее, добавила: – Мне не нравится это место. Я хочу уехать.

Лжепринцесса вернулась к карете, резво вскочила внутрь и захлопнула дверь. Евандер, еще секунду назад наслаждавшийся улыбкой Агаты, сейчас боролся с растущим раздражением. Глубоко вздохнув, мужчина напомнил себе, что он преданный страж и не проявит неуважения. По крайней мере, пока.

– Я передам вашу просьбу командиру.

Агата в ответ крикнула: «И поскорее!», и Евандер был рад, что она не увидела его лица – сейчас маска вдохновленного своей госпожой стража сменилась на маску желающего утопить ее раньше времени. Воин решил, что пусть Феликс сам разбирается с ней – ведь он, Евандер, свято служит своей принцессе и во всем с ней согласен.

* * *

В кромешной темноте живыми казались только звезды на небесном полотне и огненное пятно на земле – костер, тянущийся к ним дымом. Феликс долго препирался с лжепринцессой, используя всевозможные навыки дипломата, коим он не являлся, а Силиус и Евандер довольно наблюдали за происходящим, радуясь, что это не им выпало счастье спорить с командиром. Из-за этого вся процессия приступила к ужину лишь поздней ночью. Гонцы из Мурусвальда так и не прибыли, и командиры решили подождать до завтрашнего вечера. Сон, в который погрузился лагерь после того, как уснула самая вредная особа, никак не затронул Евандера.

Страж был напряжен и бродил по краю лагеря, считая шаги. Когда счет приблизился к тысяче, он услышал долгожданный шелест крыльев. Огромный орел тенью опустился на его плечо, обмотанное парой грубых, сложенных в несколько раз кусков ткани. Евандер облегченно вздохнул, ведь Алерайо, которого он заметил несколькими часами ранее, не был игрой воображения. Парящий в небе орел остался никем не замеченным – умная птица больше не появлялась на виду, пока Евандер не остался один. Прячась за лошадьми, он лихорадочно привязывал письмо к лапе птицы. Первое разочарование от того, что орел ничего ему не принес, спало, и сейчас страж надеялся, что на его послание ответ придет быстро. Да даже просто придет. Он отказывался верить в то, что его друг погиб; что бы Феликс ни говорил, это было ложью, и Алерайо тому доказательство.

Орел исчез так же бесшумно, как и появился, подарив Евандеру надежду.

* * *

Винсенту казалось, что добрый конюх приложился к его голове огромным молотом. В его голове противно звенело, не давая спокойно думать. Радость от осознания того, что Евандер, по которому так болело его сердце, жив, перемешивалась с тревогой. «Что происходит? Откуда взялась самозванка? Почему ее ведут к храму, кому не угодила настоящая принцесса? Пытается ли неизвестный таким образом скрыть нападение? К чему все это…» – Беспокойные мысли бились в его голове, не прерываясь.

Винсент шел, не разбирая дороги, то и дело натыкаясь на прохожих, которые ругались ему вслед. Стражу казалось, что от мыслей гул становился все сильнее.

«Безумием ситуация выглядит только с моей стороны. Думай, Винсент, думай. Для кого-то это ясная картина. Если Евандер сказал, что Агату выдают за принцессу, значит, именно так оно и есть, но настораживает местоположение фальшивой процессии… – Командир не был уверен точно, враги они или союзники, поэтому не планировал пересекаться со второй процессией. – Но загадочные соперники находятся ближе к Мурусвальду, нежели настоящая принцесса… Рискованно позволить им добраться до храма раньше, ведь вряд ли пресловутый ритуал проведут дважды. А если самозванка все же для храма, вместо принцессы, то…»

Все сходилось к тому, что размеренный темп поездки закончился, и теперь, чтобы добраться до второй столицы раньше, необходимо гнать лошадей во весь опор.

– Собирайтесь, выезжаем.

Появление Винсента в лечебнице в отвратительном расположении духа застало врасплох его спутников. Удобно разместившись на кушетках и стульях в комнате Альваха, они развлекали себя легкой беседой, ход которой то и дело прерывался смехом. Командир оглядел поистине очаровательную картину единения, и на миг ему стало их нестерпимо жаль. Друзья, как осторожно, про себя, пробовал называть их Винсент, еще не осознавали, во что невольно оказались вовлечены.

– Что случилось? – Леверн с подозрением всматривался в командира. Винсент выглядел так, словно за короткое время своего отсутствия успел ввязаться в крупные неприятности. Рыцарь, лениво потянувшись, с тоской поднял голову с теплых колен названной сестры. Клер все это время так приятно ворошила легкие пряди его волос, что прерывание этого действа казалось ему кощунственным.

– Мы не на увеселительной прогулке, забыл? Нападение, непонятно кому подчиняющиеся вооруженные отряды, которые рыщут в поисках нас, – достаточные причины, чтобы двинуться в путь как можно скорее. – Винсент прошел вглубь комнаты, освещаемой полуденным солнцем, к Доротее, которая молча слушала его тираду. Запоздалая досада накрыла Винсента – не стоило озвучивать проблемы при ней.

– А про Альваха ты не подумал? – возразил Леверн. Вся его поза – сложенные на груди руки и широко расставленные ноги – давала понять, что легко сдаваться он не намерен. Адалин напряглась в ожидании. Приход командира нарушил сложившуюся идиллию, словно он был им чужим.

«Чужой. Чужой… тебе здесь не место», – эхом пронеслось в голове Винсента, и он попытался стряхнуть наваждение, возникшее из далекого прошлого, тех времен, когда песок пустыни бил в его мальчишеское лицо, а в горле саднило от жажды.

– Альвах… – Переведя взгляд на немого юношу, Винсент продолжил: – Ты сможешь двинуться в путь?

Альвах, почетно занимавший койку, уверенно кивнул. Но в разговор вмешалась Доротея, проявив должную заботу о своем подопечном:

– Спрашивать стоит у меня. Ваш друг, – словно напоминая, что в комнате не просто подчиненные, а дорогие Винсенту люди, – может продолжить путешествие. Но с условиями: никакой физической нагрузки как минимум трое суток, и после обязательно покажитесь лекарю.

Леверн собрался было спорить, но Винсент не дал ему никакого шанса. Он приказал Клер быстрее собрать вещи и ждать его в конюшне. Адалин, следуя за служанкой на второй этаж, чуяла недоброе: вчера Винсент был открытым, даже добрым, и ей удалось узнать его ближе. Сегодня же командир словно восстановил все свои барьеры. Винсент обращался ко всем в нейтральном тоне, не позволяя себе вымолвить даже лишнего слова. Очередная метаморфоза, произошедшая с командиром, расстраивала Аду, но в то же время дразнила тайной. Принцесса не понимала, откуда у нее взялся этот неутихающий интерес, ведь не только Винсент порождал желание узнать о нем больше – ей хотелось хотя бы немного понять всех своих спутников.