– готовься, моя милая, вместе мы перережем ему глотку и прольем кровавый дождь на глупцов внизу!»

Корзина на верхушке мачты мягко покачивалась, описывая небольшие круги. «Солнечный локон» потерял управление и дрейфовал на волнах, медленно двигаясь боком вдоль Красной дороги Несмеяни. Внизу все еще бегали человеческие фигурки, которые наконец начали звать капитана; затем пришло ужасающее известие, что первый помощник Абли Друтер жестоко убит в трюме неведомой тварью. Тварью, которая, как слышала Бена-младшая, обладала способностью бесследно исчезать. На палубе внизу вновь началась паника.

Дрожа, девушка снова прислушалась. Вдоль мачты медленно поднималось что-то тяжелое. До самого верха, если ее мать говорила правду. Демон. Бена крепче сжала в руке маленький нож. Перерезать ему горло, да. С помощью матери.

«Слушай! Он уже почти здесь!»

Весь в поту, Бошелен скатился с капитана Сатер.

– Глотнуть бы чего-нибудь, – простонала она.

Сморгнув жгучий пот с глаз, чародей пристально посмотрел на нее:

– Вы даже не представляете, насколько страшны последствия употребления тоблакайского кровавого вина. Приношу свои смиренные извинения, капитан.

– Значит, все закончилось?

– Полагаю, да.

По всей каюте были разбросаны вещи: кольчуга и ремни, пряжки и белье. Фитиль в фонаре угасал, в последних проблесках мертвенно-бледного света по углам метались тени. Где-то неподалеку слышался звук падающих капель, но выяснять его источник никому не хотелось.

Сатер села:

– Вы слышите?

– Что именно?

– Там, на палубе… мы в дрейфе, а за штурвалом никого!

Взгляд Бошелена упал на обнаженную грудь капитана, с которой он в первое же безумное мгновение сорвал покровы. Округлые холмики слегка качнулись в его сторону, когда женщина потянулась за одеждой, и он вдруг снова ощутил невольное возбуждение. Поморщившись, Бошелен отвел взгляд.

– Мы собирались обсудить события этой кошмарной ночи, – сказал он, надевая через голову стеганую подкладку под кольчугу, один рукав которой был оторван по шву, и приглаживая волосы цвета железа.

– Призраки, – проворчала Сатер; поднявшись, она начала натягивать лосины, то и дело морщась.

– Не в этот раз, – ответил он, расчесывая бороду. И пояснил: – Лич.

Сатер уставилась на него:

– Как, во имя Худа, лич мог проникнуть на мой корабль?

– Гвозди и, может, еще кое-что. Корбал Брош наверняка знает больше.

– Кстати, я ведь уже спрашивала – где он?

– Полагаю, блуждает в лабиринте Худова царства, преследуя эту тварь. А сие, позвольте заметить, весьма рискованно. Повелитель Смерти не питает особой симпатии к Корбалу Брошу.

– Худ… лично знаком с вашим другом? – прищурилась Сатер.

– Богов легко прогневать. – Бошелен поднял кольчугу, звенья которой заструились в его руках. – Мне нужно забрать свой меч. Если лич действительно вторгнется в наш мир, на этот корабль, перед нами встанет серьезная проблема.

– Проблема?

– Да. Как остаться в живых.

– Мы тут ни при чем! – внезапно крикнула она.

Бошелен нахмурился:

– Так это за вами охотятся? Ну да, как мы и подозревали. – Он кивнул. – Кто именно идет по вашему следу, капитан?

– Откуда мне знать?

– Опишите, в чем состоит ваше преступление.

– И что это даст? Строго говоря, это даже не было преступлением. Мы просто… воспользовались случаем.

– Ага… поддались искушению, отбросив любой страх перед последствиями?

– Именно.

– На миг забыли о морали?

– Так и есть.

– Целесообразность победила чувство долга?

– Можно и так сказать…

– Защита, основанная на природной слабости, достойна лишь несмышленых детей и кусачих собак, капитан. Вы и ваши товарищи – все взрослые люди, и если вы отреклись от собственной чести, то справедливо заслуживаете суровой кары на глазах широкой публики, вернее, толпы, которая выразит вполне цивилизованную радость по поводу вашей жестокой судьбы.

На мгновение у Сатер отвисла челюсть, а затем она схватила меч и быстро застегнула пояс на округлых бедрах.

– Уж кто бы говорил…

– Что вы имеете в виду?

– Искушение, кусачие собаки и все такое… Проклятье, я едва на ногах держусь. Вы что, полагаете, будто мне нравится, когда меня насилуют? Я даже попыталась воткнуть в вас нож, но вы вывернули мне запястье…

– Хорошо известно, что кровавое вино – даже малейшие его следы на губах или во рту – вызывает у жертвы неодолимую похоть. Это даже нельзя уже назвать изнасилованием…

– Не важно, что и как там нельзя назвать, Бошелен! В любом случае согласия я не давала. Да наденьте же, ради Худа, кольчугу – может, хотя бы ее вес вас сдержит. Смогу хоть нормально соображать – не беспокойтесь, глотку я вам не перережу, пока нам грозит опасность.

– Я же извинился, – сказал Бошелен. – Я не владел собой…

– Лучше бы вам в лапы попался ваш слуга…

– Поскольку подобными наклонностями я не страдаю, я бы его просто убил, капитан.

– Ничего еще не закончилось.

– Искренне надеюсь, что закончилось.

Сатер подошла к двери и, распахнув ее, остановилась на пороге:

– Можем мы разделаться с этим личем, чародей? – (Бошелен пожал плечами.) – Ох, если бы я могла покончить с вами прямо сейчас…

Он снова пожал плечами.

Едва лишь опустился засов на двери каюты и топот сапог капитана стих вдали, Бошелен, повернувшись, увидел Корбала Броша, который выходил из внезапно подернувшейся туманом стены.

– Глупая баба, – тонким голосом проговорил евнух, направляясь к своему сундуку. – Знала бы она, что такое настоящее отсутствие плотского наслаждения…

– Глупая? Вовсе нет. Сперва потрясение, потом стыд, затем негодование… Она в полном праве чувствовать себя оскорбленной как моим поведением, так и собственной страстной реакцией. У меня есть мысль написать ученый трактат об этической стороне кровавого вина. Член возбуждается химическими средствами, и похоть, подобно потопу, захлестывает все высшие функции разума… Воистину рецепт для бесконтрольного, ведущего к катастрофе размножения – хотя на самом деле скорее наоборот. До чего же приятно осознавать, насколько редко кровавое вино! Только представь: что, если бы оно было доступно всем людям в мире? Да они бы плясали на улицах, одержимые ложной гордостью и, что еще хуже, вопиющим самодовольством! Что касается женщин… без конца преследуемые мужчинами, они быстро растеряли бы свои организационные способности, и в итоге цивилизация впала бы в чудовищных размеров гедонистический коллапс… Ладно, не важно. В любом случае текст придется тщательно продумать и прилежно отредактировать.

Корбал Брош присел перед сундуком и откинул крышку. Охранные чары рассеялись с легким, похожим на звук бьющегося стекла звоном.

– Ах! – воскликнул Корбал Брош, наклонившись и глядя на свое шипящее и булькающее творение. – Жизнь!

– Оно голодное?

– О да, голодное. И еще как!

– Увы, – заметил Бошелен, подходя к товарищу и глядя на пульсирующее в своей мрачной пещере чудовище с парой десятков похожих на бусинки глаз, – преследовать добычу оно может лишь за счет сокращений тела. Даже улитка