Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Больше не оглядываясь по сторонам, она залезла в машину, растормошила Тинни и покатила по дороге в сторону расположенного далеко по побережью Димчарча, направив туда и все свои помыслы.
Эрика очень разумно рассудила, что пальто украдено не местным жителем. Она выросла в сельской местности и прекрасно знала, что пальто, будь оно надето на самом незаметном человеке, не может сразу же не вызвать к себе повышенный интерес у окружающих. Знала она и другое: сельский житель не склонен закладывать вещи и вид пальто, оставленного в машине, вряд ли вызовет у него мысль о возможной денежной выручке — в отличие от обычного бродяги. Если бы он и решился его присвоить, то для того, чтобы носить самому. Неприятности же, связанные с необходимостью объяснять всем и каждому происхождение обновки, наверняка привели бы его к мысли о том, что лучше уж не связываться и оставить пальто на месте. Следовательно, по разумению Эрики, пальто взял чужак.
Это обстоятельство, с одной стороны, вроде бы упрощало дело, но с другой — делало поиски еще более трудными. Чужак, конечно, заметнее, и его легче опознать. Опять же, поскольку он может свободно перемещаться, выследить его труднее, чем местного. Сейчас пальто может быть уже далеко-далеко…
Голод придал крылья воображению Эрики. К тому времени, когда вдали показался Димчарч, она, приняв в расчет современный способ передвижения автостопом и старую как мир привычку воров сбывать краденое подальше, уже представила себе искомое пальто надетым на чиновника мэрии где-нибудь в городе Бордо: он щупленький и бледный, у него больная жена и грудной младенец; у Эрики прямо сердце защемило при мысли о том, что придется отбирать у него пальто — пускай даже ради Тисдейла.
Нарисовав себе эту картину, Эрика решила, что ей нужно срочно поесть. Голод подстегивает воображение, но притупляет разум. Она решительно нажала на тормоза, увидев «Восходящее солнце». «Мировая заправка для водителей. Открыто круглые сутки» — гласила вывеска. Это была закусочная под жестяной крышей, на скорую руку устроенная возле самой дороги. Окрашенная ядовито-зеленой и лиловой краской, она напоминала большой спичечный коробок, кинутый на обочину. Дверь была гостеприимно распахнута, и теплый ветерок доносил чьи-то голоса.
В крошечном помещении находилось два очень толстых человека. Один из них — хозяин — резал толстыми ломтями свежий хлеб, другой — такой же великан — шумно прихлебывал горячую жидкость из огромной кружки. При виде Эрики оба застыли в полной неподвижности.
— С добрым утром, — произнесла Эрика.
— Утро доброе, мисс, — отозвался хозяин. — Хотите чашечку чая?
— Можно. — Эрика посмотрела по сторонам и спросила: — А жареный бекон у вас есть?
— Есть, и прекрасный, — живо отозвался великан. — Прямо тает во рту.
— Мне порцию побольше, пожалуйста, — просияв, сказала Эрика.
— И яйцо?
— Три.
Хозяин высунул голову наружу и убедился, что она действительно одна.
— Вот это дело, это по-нашему! Теперь так редко встретишь девушку, которая понимает толк в еде. Присаживайтесь, мисс. — Он обмахнул металлический стул краем передника.
— Минуты не пройдет, и бекон будет готов. Как резать — потолще? Потоньше?
— Потолще, пожалуйста. С добрым утром, — вежливо обратилась она ко второму великану, всем своим видом показывая, что готова составить им компанию и принять участие в разговоре, еде и питье.
— Это ваш грузовик там стоит? Мне всегда хотелось поездить на таком.
— Да ну?! А мне всегда хотелось стать канатоходцем.
— У вас телосложение не то, — невозмутимо отозвалась Эрика, — так что лучше вам грузовик водить.
Хозяин, нарезавший в этот момент бекон, громко расхохотался. Шофер увидел, что его сарказм не достиг цели — девушка уж больно серьезная попалась, — и, сменив вызывающий тон на вполне дружелюбный, сказал:
— Что ж, для разнообразия очень даже приятно позавтракать в женской компании, правда, Билл?
— А я думала, от женщин у вас отбоя нет. Ведь на грузовике каждый прокатиться рад.
Не успел изумленный верзила сообразить, то ли эта худенькая девчонка издевается над ним, то ли набивается в подружки, то ли действительно так считает, как она спросила:
— Вы, наверное, частенько подвозите бродяг?
— Никогда! — быстро ответил водитель, успокоившись, что разговор перешел на нормальные рельсы.
— Жалко. У меня интерес к бродягам.
— По какой линии интерес? По религиозной, что ли? — поинтересовался Билл.
— Нет. По литературной.
— Да ну? Вы что же, книжку пишете?
— Не совсем. Собираю материал для одного человека. Наверняка вы встречаете много бродяг, даже если их не подсаживаете, — настаивала она.
— Некогда смотреть по сторонам, когда ведешь машину.
— Расскажи ей про Геррогейта Гарри, — вставил Билл, разбивая яйца. — Я видел его у тебя в кабине на прошлой неделе.
— Не мог ты никого видеть в моей кабине.
— Да перестань скрытничать. Не видишь, что ли, это настоящая маленькая леди. Не будет она языком трепать, что ты кого-то там подвозил.
— Геррогейт не бродяга вовсе.
— А кто же он? — спросила Эрика.
— Он фарфором торгует. Разъезжает по деревням и продает.
— А, понимаю! Белые с голубым вазочки в обмен на кроличьи шкурки.
— Ничего похожего. Он отбитые ручки чайников приделывает и все прочее чинит-клеит.
— Да? И хорошо зарабатывает? — спросила она, просто чтобы поддержать разговор.
— На жизнь хватает. Ну еще перепродает иногда то старое пальто, то пару ботинок.
Эрика на какое-то время замолчала. Она опасалась, что находившиеся рядом с ней услышат, как громко заколотилось ее сердце, потому что ей самой его стук казался просто оглушительным. Старое пальто. Что ей теперь сказать? Не может же она просто спросить: «А было у него пальто последний раз, когда вы его видели?» Так она себя выдаст с головой.
— Любопытный тип, — сказала она наконец. И, обращаясь к Биллу: — Принесите, пожалуйста, горчицу. Хорошо бы мне с ним встретиться. Правда, он, наверное, сейчас уже на другом конце графства. В какой день вы его видели?
— Дайте-ка вспомнить. Я подобрал его возле Димчарча и высадил у Тонбриджа. Это было на той неделе, в понедельник.
Значит, это все-таки не Геррогейт. Вот жалость! Так все хорошо на нем сходилось: и то, что он интересовался пальто
