— Ир, ты чего залипла? Давай, за здоровье Аллочки!

Они чокнулись мокрыми рюмками и одновременно, как солдаты по команде, опрокинули водку в горло. Одновременно сморщившись, потянулись: Влад — к салату, Ирина — к стакану с соком, запить.

— Ой, хороша, зараза, — выдохнул Влад, выпучив глаза. — Сто лет водки не пил, представляешь?

— Представляю, — медленно сказала она, но парень, оглушенный динамиками, не слышал.

— Все мартини, текила, коньячок… надо же соответствовать имиджу.

— Нет у тебя никакого имиджа.

— Как это — нет?

— Так это. Спесь одна. И дурь.

Влад обиженно покосился и даже ресницами похлопал. Подвинув к себе рюмки, налил водки ей, потом себе.

— Почему спесь и дурь? — полюбопытствовал он.

— Потому что делать надо то, что хочешь, и не оглядываться на мнение окружающих, — пояснила она. — Хочешь водки — пей водку, и пофиг, что она не вписывается в твой придуманный имидж. И огурцами закусывай, если хочется.

— Чернова, ты такая смешная, когда порешь вот этот фольклор с умным видом, словно это твои собственные мысли, — фыркнул Влад. — Сама-то этому правилу следуешь?

Она отмахнулась.

— Нет, конечно. Так что у меня тоже дурь и спесь. Вот и давай выпьем за нашу дурь и спесь, пропади они пропадом!

— Аминь, — сказал Влад и потянулся к ней с рюмкой. Глаза его смеялись.

От выпитой водки щеки раскраснелись, и она приложила к ним холодные пальцы, с неудовольствием подумав, что выглядит сейчас как захмелевшая Матрена. Рыба на тарелке была отвратительной, с горьковатым привкусом, видимо, повар плохо удалил внутренности. Не салатом же закусывать? В этом заведении все поливали майонезом, утопив в нем продукты до полной неузнаваемости. Ирина содрогнулась при мысли, как будет мучиться желудком после такой пищи. Нет уж, лучше вообще не есть, цедить сок и назавтра страдать только от похмелья. Однако уходить не хотелось. Ей было легко и хорошо, словно она одним махом скинула десять лет, вновь превратившись в юную девицу, еще не знакомую толком с жестоким миром кулис, разочарованиями и тяжелыми травмами. Когда из динамиков высокий мужской голос завопил на английском слова одной из любимых песен, которые Ирина крутила только оставаясь одна, ее ноги сами замолотили каблуками о пол.

…Cause i don’t want you to feel forgotten

And only you can choose your fate

Remember that all the pain that crossed here

And there’s no space to place the blame…

…Потому, что я не хочу, чтобы ты чувствовала себя забытой,

И только ты можешь выбирать свою судьбу.

Помни, что в боли, которая сосредоточена здесь,

Нет места для вины…

ВТ «Suddenly»

Она вскочила с места и потащила Влада на танцплощадку, пока песня не закончилась, пока еще ощущала эту легкость в щиколотках, ступнях, коленях, то забытое чувство полета, которое, казалось бы, ушло навсегда и никак не проявляло себя во время ее кратких выходов на сцену. Они растолкали танцующих в центре зала и…

Дальше началось волшебство.

То ли это действительно тщательно упакованное, упрятанное «я» выскочило наружу, то ли водка делала свое дело, то ли все вместе, но они кружились вдвоем целых полторы минуты под рев гитар и барабанов, и божественный голос, бьющий в стены, заставлял их сотрясаться. И пусть музыка была чуть-чуть не та, и от рок-обработки в этом сумасшедшем миксе почти ничего не осталось — голос был прежним, и слова — прежними. Влад легко, как перышко, поднял ее вверх в поддержке, а Ирина раскинула руки-крылья в черном платье, прежде чем рухнуть вниз, почти к полу, чтобы быть пойманной в самый последний момент, с еканьем в груди: а вдруг не поймает?

…And I love it when you fall to me

Suddenly

And I love it when you fall to me

Suddenly…

…Я люблю, когда ты падаешь ко мне

Внезапно. Я люблю, когда ты падаешь ко мне

Внезапно…

ВТ «Suddenly»

Им аплодировали секунд тридцать, провожая за столик, а потом почти сразу забыли, захваченные новыми ритмами. Тяжело дыша, Влад плюхнулся за столик, налил водки и потянулся рюмкой к Ирине.

— Ну, за тебя, старуха. Надо чаще встречаться. Ты, оказывается, можешь быть вполне компанейской, если тебя расчехлить.

— Расчехлить? — она вздернула брови и рассмеялась.

— Ну да. Чего ты вечно в панцире прячешься, как черепаха? «Я не такая, я жду трамвая», — пропел Влад дурным писклявым голосом. — Никто не осудит за то, что тебе тоже хочется веселья, как всем остальным. Видишь, народ под Сердючку колбасится, и плевать им на Шопена и Шуберта. И кто сказал, что это неправильно?

— Да никто, — отмахнулась она. — Давай выпьем, и я отойду на пару минут.

После танца водка уже не показалась такой вкусной, упав в желудок каменной кувалдой. Она поморщилась, спешно заливая дурной вкус апельсиновым соком, а потом, схватив сумочку, пошла искать туалет.

Внутри дамской комнаты, длинной, как кишка, выложенной мерзким зеленым кафелем под малахит, почти никого не было. В кабинке возилась и сопела некая субстанция, немузыкально подвывая модной певице, твердо знающей, что любовь спасет мир. Ирина зашла в соседнюю.

Она долго потом мыла руки, чувствуя, что захмелела, и, хотя ей было хорошо, как не было давно, она убеждала себя, что теперь с танцами надо быть поосторожнее. Если снова полезет на верхотуру, то может не удержать равновесия или Влад ее уронит, и тогда многострадальной спине точно придет каюк. Ирина уставилась в зеркало, потом достала помаду и медленно подвела губы.

— А я вас видела, — сообщила субстанция прямо из кабинки, слегка приоткрыв дверь. — Вы классно танцуете.

— Спасибо, — поблагодарила вежливая Ирина.

— Не, серьезно. Вам бы только еще немного подучиться, и тогда будет полный отвал башки. А то вы немодно танцуете. Знаете, есть такой стиль — тик-тоник называется?

Ирина с трудом сдержалась, чтобы не фыркнуть. Отвал башки, надо же!

— Я запомню, — ответила она и пошла прочь. Не хватало еще с субстанциями беседовать, да где? В сортире! Моветон, матушка, такой моветон…

Она вышла в зал и пошла к столику в расчудесном настроении, намереваясь рассказать Владу и про тик-тоник, и про отвал башки, разогнавшись почти до предела — так ей было весело. Но уже издалека увидела, что Влад за столиком не один. На соседних стульях сидели двое мужчин. От вспышек прожекторов она не могла разглядеть, кто там, и слегка притормозила. Влад увидел ее и подскочил с места.

— Ир, тут знакомые подошли, ты не возражаешь, если они к нам подсядут? Мест совсем нет.