Он взял у Никиты из рук зажигалку, чиркнул.

– Я видел почти такую же в музее.

Вот блин! Никита гордится своей зажигалкой, а на планете Эбера она в музее как реликтовое изделие.

– Чем же вы огонь разжигаете?

Эбер вернул зажигалку.

– Есть другие приспособления, вроде этого. – Он вытащил из кармана сигарообразный предмет и направил его на ветку. Вспыхнул ослепительный белый луч, и ветка загорелась. Похоже на лазер. – Если луч направить в одну точку, вспыхнет огонь, а если провести линию, то этим лучом можно разрезать предмет, – пояснил Эбер. – Только мы давно не пользуемся огнем, разве что любители старины. Жалко уничтожать природу и отравлять атмосферу. Во Вселенной очень мало обитаемых планет, и их надо беречь.

Ну да, Эберу с экологами и «зелеными» по пути.

Тот притащил добытого Вардой животного. По виду – кабанчик, только морда более вытянутая.

Варда разделал тушу, нарезал мясо на пластины, насадил их на оструганные ветки и положил на рогульки над костром.

Вскоре над бивуаком поплыл восхитительный запах жареного мяса, и Эбер завертел носом.

– Чем это так пахнет?

– Мясо жарится, скоро будем есть.

– Вот это? – удивился Эбер.

– У тебя есть другие предложения?

– Как в доисторические времена, я имею в виду – очень давно.

– Что же вы едите?

– У нас вся еда в брикетах и тюбиках. Разогрел – и ешь.

– Я понимаю, для космического корабля это удобно. А на твоей планете?

– Такая же.

– Хм…

Никита резонно сомневался, что еда в тюбике вкуснее доброго куска жареного мяса. Полезнее? Может быть, но где вкус, где аромат?

Варда, как заправский шашлычник, крутил над угольями импровизированные шампуры. А тут и Кван подоспел с парой крупных рыб. Он моментом разделал их, тоже насадил на ветки и подвесил жарить.

Эбер смотрел на действия команды с удивлением.

Первым подоспело мясо. Варда снял с ветки кусок, попробовал его и удовлетворенно кивнул – готово!

Все разобрали по ветке с кусками мяса – горячими, исходящими аппетитным дразнящим запахом, с дымком. Еще бы хороший кусок хлеба к нему или лепешку, да помидорчик – только где же их взять?

Члены команды дули на мясо, осторожно, чтобы не обжечься, откусывали.

Никита откусил, прожевал. Немного суховато, но вполне съедобно.

– Эбер, ты так и будешь смотреть? Ешь, другой еды не будет.

Эбер понюхал, осторожно откусил, разжевал. Видимо, счел еду приемлемой, потому что принялся есть.

Потом подоспела рыба, и каждому досталось по изрядному куску.

Эберу рыба понравилась больше. Ее мясо было нежнее, и единственное, что не устраивало – это кости.

Тот, по обыкновению, взял себе еще две ветки с нанизанными на них кусками мяса – большое тело требовало больших объемов еды.

Они омыли руки в морской воде и стали готовиться ко сну.

Эбер, разглядывая следы пиршества, с сомнением произнес:

– Убивать животных и есть их жареное мясо – варварство, конечно, дикость. Но мне понравилось.

– Смотри, привыкнешь еще, будешь шокировать своих варварскими привычками, – отозвался Никита.

– А когда бы я еще это попробовал? – в тон ему отозвался Эбер. – Но теперь я знаю, как и чем питались мои предки.

Спать он отправился в лодку вместе с Кваном.

Ида, единственная из женщин команды, все время похода старалась лечь рядом с Никитой. Наверное, ближе к командиру ей казалось безопаснее. А может быть, Тот и Варда выглядели теперь в ее глазах необузданными дикарями, от которых можно ожидать чего угодно.

К утру все слегка продрогли – от воды тянуло сыростью. Приведя себя в порядок, они доели вчерашнее мясо и столкнули лодку на воду.

Шли в виду берега. Как только показалось устье Невы, Никита приказал Квану править туда.

Когда они вошли в полноводную реку, Эбер опустил руку за борт, а потом лизнул ее.

– Вода пресная! – воскликнул он с удивлением.

– В реках всегда так, обычное дело.

– Тогда почему в море вода соленая?

– Эбер, я не геолог, не знаю. Ты лучше расскажи мне что-нибудь о своей планете.

– Она как ваша, только материки другие. И у нас три спутника, а у вас один – Луна. У вас разрознены племена, вы деретесь, убиваете друг друга. У нас же на всей планете один язык, одна раса, одно правительство, одни законы.

– Не жизнь, а сказка! – позавидовал Никита.

– Это тебе так кажется. Мы во Вселенной не одни, и у нас есть враги. Есть похожие на нас внешне жители планеты Гуам. Они агрессивны и хотят захватить нашу планету, поэтому нам приходится воевать. Но еще хуже существа с планеты Верде. Никто не знает, как они выглядят на самом деле – они могут видоизменять свое тело. Наши ученые говорят, что их тела, как желе, могут принимать любую форму и, как правило, это вид жителей планеты, которую они прибыли покорять.

– Ну и соседи у вас! Не позавидуешь!

– У них допотопные космические корабли, и вам, землянам, повезло, что они не могут добраться до вас – слишком далеко.

– А я-то полагал, что каждая цивилизация по мере развития становится добрее, разумнее.

– Умнее – да, технологичнее, но мудрее, терпимее – не всегда, как мы видим. Рано или поздно полезные ископаемые вроде железа, нефти, урана истощаются. И существа разумные начинают искать другие планеты, которые смогут дать то, что на их родной планете почти исчезло. И так постоянно. Мир не стоит на месте.

– В мое время говорили: золото правит миром.

– Золото? Смешно. Это просто интактный металл. Миром правит уран, он дает тепло, свет. Без него невозможно создание грозного оружия. Ты знаешь, что такое уран?

– Знаю. Уран – это угроза миру и планете в целом в чужих руках.

– Это всего лишь инструмент. Сумеешь обратить на пользу – всем благо, используешь как оружие – разрушение.

Неву они прошли за день, вошли в Ладожское озеро. Огромное, берегов не видно, почти как море, только пресное.

– Держись поближе к берегу, – предупредил Квана Никита.

Еще из уроков географии он помнил, что Ладожское и Онежское озера соединены рекой Свирь – она была в южной части озера. А еще – на Ладоге бывают внезапные штормы.

Но обошлось. До вечера до Свири они не добрались, заночевали на берегу. Местность болотистая: редкие деревья, а больше кустарники да трава по пояс.

Варда ушел на охоту, Тот собирал топливо для костра. Веток набралось мало, а Варда вернулся в темноте и вовсе с пустыми руками.