(зловеще). Попался?

Все окружили Бочкова.

Л ю б о в ь  М и х а й л о в н а. Товарищи, что вы… Это мой муж!

М и л а. Ошибаешься, мама, разве это папа? Это самозванец!

Б о ч к о в (освобождая лицо от сетки). Это я, Феденька… я!

Ю р а (в ужасе). Иван Филиппыч?.. Это… это вы? (Пошатнулся.) Родимое пятно на теле нашего общества?

М и л а. Как же ты так, папочка?

К о с т я. Эх, фатер, фатер…

С а п о ж н и к о в. Ваня?

М а р ф а  Е г о р о в н а (вглядываясь). Тьфу! А я считала — служитель культа!

Б о ч к о в. Клевета! Я не для культа! Я против культа! (Падает на колени перед Сапожниковым.) Не верь, Феденька, не верь! (Освобождается наконец от сетей. Живота у него теперь нет и в помине — погони, душевные волнения оказались сильнее всех других средств. Он совсем тощий.)

У Любови Михайловны, Милы и Кости вырывается невольный крик.

Видишь, ничего не пожалел!

С а п о ж н и к о в (пораженный). Что с тобой, Ваня? (Поднимает его с колен.)

Б о ч к о в. Как что? Я готов!

С а п о ж н и к о в. Куда готов?

Б о ч к о в. На передовой участок!

С а п о ж н и к о в (мягко). Поправиться сперва тебе надо, Ваня!

Б о ч к о в. Поправиться? Как — поправиться? (Страшный смысл этих слов постепенно доходит до него.) Мне — поправиться? (Растерянно.) А директива твоя?

С а п о ж н и к о в (недоуменно). Какая директива?

Б о ч к о в (в ужасе). Как — какая директива? (В уже совершенном отчаянии, зрителям.) Вы же слышали? Слышали? Я же — вот! (Хлопает себя по животу.)

С а п о ж н и к о в (догадавшись). А надо — вот! (Стучит себя по лбу.) Эх ты, зяблик…

М а р ф а  Е г о р о в н а. Не в теле, милый, суть, а в деле!

Б о ч к о в. А-а-а! Пропал… (Хватается за голову. Ноги у него подкашиваются.)

Все бросаются к нему и тут же, развернувшись, уже вне образов, обращаются к зрителям.

В с е (хором, зрителям).

Ну вот и все. Хотели мы правдиво

Наш фарс сыграть, чтоб ясность в нем была,

Всегда у места будет директива,

Когда на месте будет голова.

Конечно, это все не более чем шутка,

Но если вы смеялись от души,

То польза есть — хотя бы на минутку,

Ведь, кроме скучного, все жанры хороши!

З а н а в е с.

ГОРИТ КВАРТИРА, ИЛИ ЧТО НУЖНО ХОЛОСТЯКУ?

Комедия в двух действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

АНТОН.

ЛЕША.

ТАМАРА.

КАТЯ.

МАЙЯ.

ЗОЙКА.

МАРИНА.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Бульвар. Из-за деревьев виднеется трехэтажное здание, аккуратно выкрашенное желтой и белой краской. Появляется чем-то явно взбудораженный  А н т о н, весь увешанный сумками и авоськами с разнообразной радиоаппаратурой. На шее у него транзистор и портативный магнитофон. В руке — увесистый чемодан.

А н т о н (ставит чемодан на землю, садится на скамейку). Все! (Смотрит в сторону здания, виднеющегося сквозь деревья.) Можете радоваться! (Включает магнитофон на полную мощность.)

Звучит какая-то сверхсовременная музыка.

Появляется  Л е ш а, как всегда, быстрый, целеустремленный.

Л е ш а (увидев Антона). Счастливец! Мир кипит, а он сидит под деревом на фоне родной общаги и наслаждается любимыми звуками! (Замечает вещи, окружающие Антона.) Погоди… Ты что это всю свою радиотехнику вытащил? Просушиваешь, что ли?

А н т о н. Да нет, просто так…

Л е ш а. Ликвидировать решил, торгуешь? Чудо… Тащи-ка аппаратуру свою обратно, пошли в фабком. Ты мне нужен.

А н т о н. Зачем?

Л е ш а. Увидишь, как я наших фабкомовцев изукрашу! На совпроф все время кивают, что там путевок соцстраховских не дают — ну, тех, что со скидкой… Не поленился, смотал в совпроф, говорят — ничего подобного! Были, давали! Целых две! Куда же они делись? Проследил — обе спокойненько в щербаковской бригаде! Представляешь?

А н т о н. Может, им нужней? Народ там старше…

Л е ш а. Что значит — старше, нужней? Раз положено — дай! Сегодня уступишь, завтра постесняешься — все! Момент упущен, авторитет — сник! Только требовать, только трясти! Мы, язык через плечо, весь план фабрики тянем, а нам — шиш? Идем, идем! Да на тебя первого укажу, скажу: Антону необходима путевка! Вот так! Соцстраховская! Работает как вол! Как бригадир, ответственно заявляю! Такого лекальщика — поищи! Неужели не заслужил семидесяти процентов скидки? Увидишь — вырву!

А н т о н. Даже не заикайся. И путевка мне не нужна, и вообще…

Л е ш а. Как — не нужна? В первоклассный санаторий за тридцать рублей не хочешь?

А н т о н. Прошу ничего для меня не просить, понял?

Л е ш а. Что-то с тобою не в порядке. Вышло что-нибудь с кем? Куда ты собрался? Можешь, как другу, сказать?

Пауза.

А н т о н. Скажи, Леша, бывало с тобой так: живешь, живешь, а потом вдруг как схватишься — что ж ты делаешь с собой, ты же преступник!

Л е ш а. Как — преступник?

А н т о н. Время-то вперед все время уходит, а ты вроде на месте стоишь, не видел еще ничего и не сделал ничего настоящего…

Л е ш а. А на работе? Ну-ну…

А н т о н. И такой страх на тебя нападает, что время ты теряешь, что… (Упавшим голосом.) Не могу я больше, Леша… Капало, капало и докапало…

Л е ш а (внимательно смотрит на Антона). Опять с Тягуновым?

Антон опускает голову.

Из-за радио твоего? (Явно подражая кому-то, противным, скрипучим голосом.) «Скажи своему дружку, Алексей, уж лучше бы девчонок к себе водил — по крайней мере любовь, — каждый поймет, а от радио его — один шум и нарушение порядка».

А н т о н. Смеешься? А мне этот Тягунов — вот уже где! Что мое радио! К собаке привязался! А собака какая была, — умная, ласковая… Кому она мешала?

Л е ш а. Какая собака?

А н т о н. Приблудилась к нам в общежитие… Стал подкармливать — голодная ведь… учить кое-чему… Палку кину — принесет… Сумку в зубах таскала… Радовалась, что человеку может помочь… Никто никогда не заметит, а она шмыг в нашу комнату — и ко мне под кровать! Нос высунет и одним глазом так и смотрит на меня, так и смотрит. Я ей с кровати: «Ах ты красавица моя, умница, чернушенька, лохматенькая моя», а она хвостом только стук-стук. Все понимала. А Тягунов… Никому не говоря, дядьке ее какому-то за трешку… Тот в мешок ее и… (Голос его прерывается.)

Л е ш а. Черт знает что такое! Действительно, вообразил себе — царь и бог. Кто он такой? Обыкновенный комендант мужского общежития! Порядок — одно, но ведь чувства он тоже обязан воспитывать! Ничего! Мы ему на фабкоме вмажем, не грусти!

А н т о н. Не в нем, Леша, дело… Восемь лет в одной комнате с четверыми — уж сколько народу у нас переменилось… Устал… Надоело… Я же взрослый человек, а мне на каждом шагу правила! Этого не моги! То не смей… А уж с собакой. С собакой… Поддержи меня, Леша!

Л е ш а. Охотно. В чем?

А н т о н. Решил — двину куда-нибудь. На Саяно-Шушенскую или еще куда… Хочется простора хлебнуть…

Л е ш а (только сейчас до него доходит смысл слов