— И как? — поинтересовался я, не торопясь поднимать яхту в воздух. Ну а что? Пока мы неподвижны и сидим под маскировкой, увидеть нас с «гостя» всё равно не смогут. А вот при подъёме, такой шанс есть. Не может оптическая система перестраиваться с той же скоростью, с которой летит «Мурена». В небе-то оно незаметно, а вот при подъёме, когда «картинка» земли сменяется цветами неба и облаков… тут да, возможны варианты. Ну а то, что Алёна так свободно пользуется радиотелеграфом, по сигналу которого нас могут запеленговать, меня и вовсе не беспокоило, поскольку здесь определение местонахождения цели подобным методом не бывает точнее, чем «два лаптя влево от кривой сосны». Ну, поймут на «ките», что мы где-то здесь, и что? Если я правильно понимаю, они и так об этом знают. А разобраться, где конкретно это самое «здесь» находится, им всё равно не под силу. Так что, сигналом больше, сигналом меньше…. Не проблема. Именно поэтому я и был так спокоен. До самого ответа Алёны на мой вопрос.

— Поручение недействительно, — чуть заторможено произнесла она, протягивая мне ленту телеграммы.

— Что? — не понял я.

— Это фальшивка, Рик, — вздохнула Алёна. — Банк сообщает, что счёт, с которого должно провести транзакцию по этому поручению, уже месяц как закрыт…

Ты их нашёл? — каждое движение Бьорна так и дышало раздражением и недовольством.

— Нет, — почти моментально пришёл ответ от его собеседника. — Нет здесь никого. Пусто! Но с твоим требованием насчёт эфира, это ненадолго. Ручаюсь, что кто-нибудь нас точно услышал, и молись богу, Трёхпалый, чтоб это не оказался какой-нибудь любопытный вояка!

— Да плевать мне на это, Герберт! Услышат-не услышат, прилетят-не прилетят. Плану это никак не помешает, а вот удравший «контрабас», очень даже. Это же целая команда свидетелей, которые почти гарантировано доставят нам в будущем большие проблемы, ты понимаешь?

— Понимаю, конечно, но что я могу сделать, если их здесь нет? — отозвался Герберт.

— Но не могли же они просто раствориться в небесах? — Трёхпалый нахмурился. Сложившаяся ситуация его совсем не радовала. Самостоятельное исчезновение яхты «контрабаса» совершенно не вписывалось в его затею. Никак. Но вот, поди ж ты! Всего на несколько минут оставили приземляющуюся яхту без наблюдения, и их хватило, чтобы огромный «пузырь» пропал, будто его и не было! А следом и экипаж во главе с их малолетним шкипером исчез в голом поле. Словно той же маскировочной тканью накрылись. Ну, как так-то?! Надо, надо было заставить их показать яхту, перед обменом. Но как? Контрабандисты — народ недоверчивый и пугливый. И любые лишние вопросы воспринимают в штыки. Применить силу? Тогда это показалось ненужным, неоправданным. С мелкокалиберными карабинами лезть на абордажников в высотных костюмах, да при пулемёте… даже с очевидным перевесом в количестве бойцов — нецелесообразно. Так показалось, да и привычка к «тихому» решению проблем тоже бросила камешек на весы. А от кого здесь таиться-то? Чёртов цейтнот, чёртовы привычки!

А может они действительно накрылись маскировкой? Но зачем, почему? Поняли, что не успевают вернуться на яхту до подлёта «гостя» или что-то заподозрили? Или… Нет, так чёрт знает до чего можно додуматься. Хотя-а, а если всё это и в самом деле, одна большая провокация? Кто-то из «кузенов» что-то заподозрил и решил устроить проверку. Могло такое быть? Теоретически, да… стоп. Это уже паранойя. Схема выверена до последней запятой, срабатывала неоднократно и никогда не вызывала никаких сомнений или подозрений, да и осечек ещё ни разу не было. До сегодняшнего дня, хм…

Вот говорил же Алан, что надо было «контрабасов» с собой прихватить. Поманить наличными, вместо фальшивого поручения, да и чужой дирижабль на подходе тоже в тему был… Так ведь нет, решил, старый дурак, что шкипер свою яхту перед возможным столкновением с противником не оставит, а значит, и от предложения спрятаться в посёлке откажется. А если бы не отказался? Насколько бы проще сейчас было, эх… Нет, ну всё же! Куда эти летуны могли запропаститься, да ещё и вместе с яхтой?! Не могли же они и её под маскировочной тканью спрятать?! Это не ящики в половину человеческого роста высотой, купол дирижабля за минуту тряпочкой не прикроешь.

— А кто сказал, что они вообще куда-то улетели? Ты сам лично это видел? — спросил собеседник старосты, вырвав того из тягостных раздумий.

— Нет, не видел… но куда им ещё деваться-то? — вынужден был признать тот.

— Куда угодно, Бьорн! Могли пешком уйти, а могли и на авто укатить. Мало ли вариантов? Да ты же сам описывал эту их маскировочную ткань. Кто сказал, что у них одна такая была? Накрыли второй «простынкой» стоящую рядом машину, чтоб в глаза не бросалась, а как вы из виду скрылись, расчехлили авто и поехали. С ветерком.

— Герберт, ты сдурел? — осведомился Трёхпалый, взяв, наконец, себя в руки. — Напомню для тех, кто всё проспал: мы на острове размером с крону. Отсюда незамеченным можно уйти только ночью и лишь двумя путями: на лодке или на дирижабле. Других вариантов нет. Солнце в зените, все мало-мальски удобные выходы к воде контролируют мои люди так, что там и мышь не проскочит. А, теперь, вопрос для чересчур умных: где эти уроды?

— Мимо меня не пролетали, — упрямо отрезал названный Гербертом, и умолк.

— Ладно, пусть так, — спустя несколько секунд, Бьорн всё же пришел к решению. — До вечера я отправлю часть людей прочесать остров. Найдут они кого или нет — вопрос десятый, мы же будем исходить из того, что они всё ещё прячутся где-то здесь. Прячутся и наблюдают. А потому, дорогой друг, готовься доигрывать спектакль до конца… по второму варианту.

— Уверен?

— Как говорят русские, лучше перебдеть, чем… к тому же, основную часть задуманного мы уже исполнили, можно и свернуть лавочку, — отозвался Трёхпалый. — Всё, Герберт, решено. Работаем по второму варианту. Начало в полночь. Отбой.

— Как скажешь, командир. Отбой.

* * *

Полюбовавшись, как неизвестный дирижабль, оказавшийся весьма солидным по размерам и неприлично мощно вооружённым каботажником, добрых два часа метавшийся над долинкой и её окрестностями, уходит прочь, я облегчённо вздохнул.

— Он перестал засорять эфир, — неожиданно радостно воскликнула Алёна, до сих пор сидевшая на ключе радиотелеграфа. Её можно понять, за прошедшее время она наверняка устала слушать стрёкот аппарата и сматывать выползающую из него длиннющую ленту, заполненную полнейшей абракадаброй, выдаваемой в эфир радиотелеграфом нашего «гостя». — О, а теперь пошла передача открытым ключом… только я ничего не могу разобрать. Сплошные цифры и двузначные числа. Шифр какой-то, что ли?

— Скорее всего, — я медленно кивнул и… прищёлкнул пальцами. — Солнце, следи за передачей. Если поймаешь ответ, будет вообще замечательно. Но самое главное, не отключай печать после окончания этого… диалога. Пусть аппарат остаётся на приёме.

— Э-э, а это зачем? — неподдельно удивилась Алёна.