– Вообще-то, чтобы вернуть ключ, – потирая подбородок, на котором проступила рыжая щетина, отозвался Лис и окинул меня оценивающим взглядом в духе: «Как бы его из тебя вытрясти?»

   – Да я бы тебе его с радостью отдала хоть сейчас, если бы знала как, – не покривив душой призналась я. – Так что , если ты в курсе, как мне его тебе… – тут я замялась, пытаясь подобрать подходящее слово. Выплюнуть? Выцедить? Выколупать? Наконец нашлась: – …вернуть,только скажи, что нужно сделать…

   – Пока не знаю, - огорошил меня рыжий и добавил: – Но обязательно найду способ. А пока не советую никуда убегать. Найду, – и так это произнес, что у меня даже сомнений не осталось: еще как найдет!

   А Вир, посчитав, что разговор на этом закончен, развернулся и пошел прочь. Я же нерешительно переступила с ноги на ногу и зло прошипела от боли:

   – Да я, похоже, добегалась уже...

   И проворчала-то это тихо-тихо, себе под нос. Но успевший отойти рыжий все же услышал. Резко обернулся и… увидел хромавшую на обе ноги меня, на миг замер, а затем и вовсе вернулся. Кивком указал на чурбак, стоявший неподалеку,и приказал:

   – Садись, показывай, что там у тебя с ногами.

   И вроде бы расстояние до колоды было всего ничего. Но мне показалось, что я иду по раскаленным углям. Видимо, пока шла тренировка, страх и адреналин притупляли боль, а сейчас,когда первый исчез, а второй схлынул, я ощутила все в полной мере.

   Снимать сапог было адски больно. Настолько, что я, начав его стаскивать, замерла, чтобы отдышаться и дождаться,когда перед глазами исчезнет пелена кровавого рассвета.

   Лис же, глядя на это дело, опустился передо мной на одно колено, решительно взялся за голенище и пятку и рывком стянул обувь с ноги. Хотя по ощущениям – снял не сапог, а сразу кожу.

   Зрелище сбитой ноги впечатлило не только меня. Чулок, еще недавно белый, был по колено алым, с него на землю стекали густые рубиновые капли. Лис без сантиментов стянул и его. Но на этот раз куда бережнее. А затем отрывисто бросил:

   – Не шевелись. - И почти тут же меж его пальцами заструилась магия.

   – Бесполезно, – напомнила я, но, кажется, рыжий и так уже это понял.

   – Знаю, но решил попробовать, - бросил Вир. - Сейчас отнесу тебя в лечебницу, чтобы там целители ноги хотя бы перебинтовали. Сапог держи.

   И, не спрашивая меня ни о чем,только ставя в известность, подхватил на руки. На этот раз – как положено. Я и сказать ничего не успела. Только схватить обувку,которая стерла мне ноги до мяса.

   И всю дорогу, что Вир нес меня на руках,так и дeржала ее за голенище. К слову, наш путь прошел в молчании. Настoлько плотном, что ещё немного – и я почувствовала бы, как в нем пробегают электрические разряды.

   Лису явно не доставляло восторга тащить на себе сомнительную девицу,которая ещё и артефакт у него прихватила. Видимо, очень ценный. Но почему-то рыжий не оставил меня одну на полигоне. Хотя мог бы сделать вид, что не заметил моей хромоты. И я ковыляла бы до общежития. Или ползла к нему. Или просто лежала бы в его сторону…

   Но не сделал. Вместо этого подхватил на руки. И это его явно бесило. Словно он сам не ожидал от себя подобного.

    А меня раздражала собственная беспомощность. А еще то, что полтергейст куда-то исчез,и то, что за мной охотятся стражи,и боль в ногах… да все! Абсолютно. И косые, заинтересованные, удивленные взгляды адептов, бросаемые на нас с Лисом, когда рыжий нес меня через внутренний двор академии. И то, как я реагирую на Вира. Последнее особенно сильно злило.

   Мы с магом оба кипели внутри, готовые вот-вот взорваться. Одно неосторожное слово, взгляд, вздох… Я буквально слышала этот треск… Так трещат нервы, натянутые до предела. И от любой эмоции, ничтожного разряда они готовы порваться, разлететься на атомы. Мы с Виром были на краю сумасшествия. В полном молчании…

   Я ощущала его закаменевшие мышцы, рваные вдoхи и выдохи, видела, как бешено бьется жилка на виске под бронзовой кожей, рядом с выбившейся рыжей прядью. И хотела, чтобы это все побыстрее закончилось. Да,точно, именно этого я и хотела. И ничего больше!

   Кажется, Лис тоже только об этом и мечтал. И наше общее желание исполнилось. Даже особо ждать не пришлось. И когда Вир усадил меня на кушетку напротив целителя,то я услышала облегченный мужской выдох. Маг, в двух словах обрисовав ситуацию лекарю, вышел из приемногo покоя, не прощаясь.

   – Что же вы себя так не бережете, фисса? С вашим-то даром… Вы же знаете, что лечить поглощающих чары крайне затруднительно. Гораздо хуже, чем обычных людей. - Седой старичок в зеленой хламиде поцокал языком, разглядывая мои ноги.

   А затем весьма шустро для своего возраста подошел к двери и, открыв ее, крикнул в коридор кому-то:

   – Пригласите сюда всех старшекурсников, которые сейчас проходят в лечебнице практику. Будет у них внеочередное занятие по особенностям лечения антимагов!

   Вот так я неожиданно стала наглядным пособием, кoторое с интересом разглядывала толпа студиозусов. И пока мои сбитые ноги обрабатывали, я узнала о себе много нового и интересного. Как, например,то, что на поле боя антимаги чаще всего умирали от обычной стрелы или меча, а не от перенасыщения чарами. А также что при опасных повреждениях тела таких пациентов, как я, целителю рекомендовалось даже не пытаться использовать дар. Наоборот, применять оный было крайне опасно для жизни лекаря: анимаг, находясь на пороге смерти, мог забрать силу не только из уже оформившегося заклинания, но и выпить дар целителя. Хотя в обычных условиях такого никогда не происходило.

   Свои слова лектор подтверждал наглядными примерами, стреляя в мои ноги небольшими искорками заживляющих чар. Те потрескивали, впитывались в кровавые мозоли, и… на этом все! Ссадины даже не думали заживать. Хотя, судя по словам целителя, у нормального человека на этом месте уже давно была бы ровная гладкая кожа.

   – А как же их тoгда?.. - растерянно спросил кто-то из местных интернов.

   – Мази, полумагические эликсиры. При серьезных повреждениях – операции без применения магии.

   – И как же инструменты: ланцеты, зажимы, пинцеты – без телекинеза держать? –