Яна заколебалась.

— К-кодеин? — Она с трудом перевела дыхание. — А.., что.., с ребенком?

Менделайн приподнял брови и неуверенно повел плечами.

— Мне кажется, что при таком небольшом сроке плоду не должно ничего повредить, но, увы, я не гинеколог. И все же полагаю, что напиток безвреден. Этот кашель может разыграться так, что приведет к выкидышу.

Яна кивнула, но тут её снова скрутил лающий кашель. Едва справившись с приступом, она затаила дыхание и взяла из рук астронома кружку. Медленно выпила. Казалось, густая жидкость облепила горло изнутри, но вкус её не был неприятен.

— Может, немного будет жечь, там есть перец, — встревожился Менделайн.

— Угу, — кивнула Яна, не отрываясь от кружки. Хоть перец, хоть жабий глаз да хоть куриный помет; главное — остановить кашель. Она устроилась поудобней и положила голову на изголовье койки.

— Кажется, помогает. Спасибо. Вы так заботливы и добры.

— Пустяки. Но я сказал Дине, что не буду им больше помогать, если они не позволят мне помочь вам.

Неймид осторожно присел на край кровати и тяжко вздохнул.

— Что-то случилось? — обеспокоилась Яна. Он скривился, огляделся и беспомощно развел руками.

— Ничего нового. Честно говоря, — он снова огляделся, — здесь мне нравится гораздо больше, чем в прежней камере.

— Ну? — подбодрила его Яна. Он вовсе не походил на сообщника пиратов, а тем более на дружка яркой и сексуальной Дины О'Нил.

— Я был женат на Дине. — Он снова вздохнул, словно удивляясь, как мог пойти на подобную глупость. — А наш развод она серьезно не воспринимает.

— Короче, теперь вы постоянно торчите на корабле?

Он испуганно прижал руки к груди, заморгал и, как бы извиняясь, улыбнулся.

— Понимаете, мы встретились совершенно случайно. Последовал бурный роман. Я никогда не видел женщины, похожей на нее. Я два года просидел на корабле, проводя исследования, и только что вернулся…

— Так что любая женщина казалась вам богиней? — подсказала Яна. Она не удержалась и потрепала его по колену, потом снова припала к кружке.

— Именно. И надо отдать ей должное, она была девушкой моей мечты. Мы провели вместе чудесные шесть месяцев, хотя она постоянно отлучалась по делам.

— А потом вы узнали, что это были за дела, так?

— Случайно узнал. Конечно, я немедленно подал на развод, поскольку моя репутация неминуемо пострадала бы, если бы открылось, что я связан с…

— Людьми, занимающимися незаконной деятельностью.

— Точно. Мне пришло извещение об испытательном сроке, ну, чтобы я подумал еще. Ей тоже пришла такая бумажка. Я и подумать не мог, что она способна на такое! Я оказался на этом корабле и сижу здесь до сих пор. Должен признаться, что я даже рад, что вас похитили — у меня появился интеллигентный собеседник.

Тут в коридоре раздался шум, а потом панель распахнулась, и в комнату влетела Баника, за ней — более достойным манером — втолкнули Мармион. Безжизненное тело Диего просто вбросили в комнату, так что его голова глухо ударилась о стену. Панель щелкнула и встала на место. Банни с возмущенным вскриком бросилась к Диего.

— Яна, с тобой все в порядке? — спросила Мармион, обходя стол, словно не желая приближаться к Менделайну.

— Благодаря Неймиду, — ответила Яна, пытаясь таким способом намекнуть Мармион, что питает к астроному приязнь и вовсе не осуждает. — Что эти гады сделали с Диего?

— Один из наших конвоиров попытался ущипнуть Банни, — возмущенно пояснила Мармион. — Она ударила его, а первый помощник избил Диего — для наглядности.

Ее прямо трясло от ярости. Стальным взглядом она прошила Неймида насквозь.

— А теперь, ко всему в придачу, у нас появился персональный шпион?

— Успокойся, Марми, — сказала Яна. — Он такой же пленник, как и мы.

— Из вас тоже трясут выкуп? — смягчилась Мармион.

— За меня платить некому, — грустно ответил астроном. — Я забыл отменить доступ Дине к своему счету.

— Как там Диего? — обратилась Яна к Банни, которая пыталась усадить парня в более удобную позу.

— Скоро очухается. Где здесь вода? Яна показала на две узкие двери.

— Может, за одной из дверей?

Банни исследовала соседние помещения, разыскала полотенце, смочила его под краном и вернулась к неподвижному Диего.

— Знаете, — начал Менделайн, — я никогда не задумывался прежде, почему Дина решила возиться с официальной регистрацией брака. Ведь мы могли просто подписать контракт на короткий срок, и все. А то и вовсе обойтись без контрактов. Но она согласилась пройти все эти церемонии и стать моей женой.

— Правда? — удивилась Мармион. — А ведь по виду не скажешь!

— Тем не менее мы поженились. Раньше-то я и не задумывался…

— Вы ведь астроном? — спросила Мармион, глядя на мужчину уже с приязнью. Он кивнул. — Вы когда-нибудь разговаривали с ней на профессиональные темы?

Неймид ошарашенно поднял глаза, и на лице его начало проявляться непонимающее выражение.

— Постоянно. Понимаете, мне это льстило. А что?

— В какой области астрономии вы специализируетесь?

— То есть?

— Ну, виды звездных систем, планеты…

— Да, планеты. Она была просто очарована историями о формировании планет.

Мармион, Яна и Банни переглянулись.

— Она действительно интересовалась! — смущенно добавил он.

— Вероятно, речь шла и о разумных планетах? — предположила Мармион. Он рассмеялся.

— Мадам Алджемен, вы же умная женщина! Разумный каменный шар, парящий в космическом холоде? Бросьте!

— Я достаточно умна, чтобы распознать носителя разума, если я увижу и услышу его.

Неймид склонил голову, его зеленые глаза загорелись, а пальцы намертво вцепились в крышку стола. Яна отчетливо видела, как у него скрипят мозги, пытаясь определить — говорит ли Мармион серьезно или шутит.

— Вы уверены?

— Абсолютно! — отрезала Мармион.

— И вас похитили из-за… — Он умолк, все ещё не веря до конца. — Разумной планеты?

— Дина, конечно, упоминала Сурс при разговорах с вами?

— С недавних пор довольно часто, — начал он и нахмурился.

Спохватившись, он предупреждающе замахал руками, показывая, что комната наверняка прослушивается. Ну, об этом Яна догадалась сразу.

— Но я не сообразил, что это — название планеты.

— Название, — подтвердила Яна. — Планета с суровыми условиями существования, или Сурс.

— А, понимаю. — Он снова замолчал и покачал головой. — Нет, ничего не понимаю.