После положенных согласно этикета действий, а также обязательных вопросов о трудностях пути и прочем, перешли на деловой тон. Король предложил Леониду пройти в его рабочий кабинет, а остальными гостями занялась королева. Когда они остались вдвоем и сели за стол, король с интересом, и с некоторым недоумением рассматривал своего визави.

— Признаться, я представлял Вас гораздо старше, дон Леонардо. Вы не против, если и я попрошу Вас обращаться ко мне в приватной обстановке без придворного этикета? Просто по имени? Мне так будет гораздо проще.

— Нисколько, дон Антонио. Тем более, общаться нам придется довольно часто, если мы хотим укрепить дружбу между нашими странами. Я рад, что смог помочь Вам в трудную минуту. Однако, нельзя сбрасывать со счетов, что наши враги никуда не делись. Они затаились после такого разгрома, но это всего лишь победа в сражении, а не победа в войне. Главные сражения у нас еще впереди.

— И рад бы Вам возразить, дон Леонардо, но… Вы правы. Предстоит еще очень много работы в этом направлении. Власть короля в Новой Испании должна быть сильной. Чтобы ни у кого не возникло даже мысли о мятеже. Вам, насколько я знаю, это удалось. За четыре с лишним года, прошедших с момента вашего появления, у вас не было ни одной попытки мятежа. В чем же секрет такого успеха?

— Мои люди мне верят, дон Антонио. Если бы не это, нас бы разодрали междоусобицы еще четыре года назад. А вместе с ними поверили и те, кто пришел к нам. Наши двери открыты для тех, кто приходит с миром. Но, если кто пытается набросить на нас уздечку… Впрочем, Вы и сами все прекрасно знаете.

— Да, к сожалению, не все в наших отношениях раньше было гладко. Но давайте не будем ворошить прошлое.

— Я за этим сюда и прибыл, дон Антонио. Нам надо строить будущее Нового Света, а не вспоминать неподобающее поведение некоторых любителей чужого добра. Господь уже сполна воздал им за содеянное. В связи с этим, у меня есть ряд предложений, выполнение которых позволит нам создать единое мощное Содружество, или Конфедерацию государств Нового Света. Не сочтите меня за провидца, но я уверен, что Старый Свет нас в покое не оставит. В первую очередь — Англия и Франция. Сейчас они притихли, но это не надолго.

— А Соединенные Провинции?

— Голландия? Могущество Голландии уже потихоньку пошло на убыль. И причиной этого являются внутренние процессы в самой Голландии, а не вмешательство извне. Невозможно создать сильную экономику, основанную исключительно на перепродаже. А голландцы этим в основном и занимаются. Сейчас они опять воюют с англичанами. Европа тоже разделилась на два лагеря. Одни поддерживают Англию, другие — Голландию. Если они думают обогатиться на этой войне, то совершенно напрасно.

— И как Вы думаете, кто победит?

— Я считаю, что Голландия. Но она не сможет в должной степени воспользоваться плодами своей победы. Ее со временем начнут теснить другие европейские хищники.

— Вы говорите очень интересные вещи, дон Леонардо! Как будто, уже знаете все наперед.

— Ну что Вы, дон Антонио! Откуда мне это знать? Просто, исходя из известных мне фактов, я делаю прогноз на будущее. Насколько он будет достоверным, зависит от имеющейся изначально информации. Ну и от случайностей, конечно, никто не застрахован.

— А сами не хотите вмешаться в эту очередную европейскую грызню?

— А зачем мне это надо? И Вам тоже не советую. Если в Европе делать больше нечего, как только воевать друг с другом — пусть воюют. Поменьше будут обращать внимание на нас. А мы можем заняться торговлей как с теми, так и с другими. Не делая различий ни по национальному, ни по конфессиональному признаку. Поверьте, в этом нет ничего плохого. В моем мире один политик сказал очень емкую фразу, олицетворяющую такой прагматичный подход к делу: "Торговать можно и с людоедами". Лишь бы это было выгодным для нас.

— Думаете, у нас получится?

— Не сомневайтесь, дон Антонио. У нас все получится. Пока молчат пушки, надо договариваться, и решать все спорные вопросы за столом переговоров. Так, и только так мы сможем стать сильными. Настолько сильными, что все любители чужого добра в Европе забудут дорогу через Атлантику…

Правители двух государств разговаривали за закрытыми дверями довольно долго. В ходе беседы наметились общие черты создания будущего Содружества. Проработкой конкретных деталей займутся потом министры, а пока что надо выработать генеральный план дальнейших действий. Но их все же побеспокоили. После осторожного стука в дверь вошел секретарь и доложил, что сеньора Кортеса срочно желает видеть человек из посольства Русской Америки. Удивившись, король велел пропустить гонца немедленно. Секретарь вышел, и вскоре вместе с ним вошел лейтенант морской пехоты из охраны посольства. Поклонившись королю, он попросил разрешения вручить сеньору Кортесу срочное сообщение. Удивляясь все больше, Леонид вскрыл запечатанный печатью посольства конверт и извлек короткое письмо, написанное по-русски.

"Срочно. Английская эскадра из шести кораблей сегодня прибыла на рейд Нью-Йорка. Высаживают десант. Командиру базы предъявлен ультиматум о капитуляции до завтрашнего утра. По истечению срока ультиматума — обстрел с кораблей и атака с суши. Карпов".

Проснулся Роберт Сирл от пушечного выстрела, и спросонья ему показалось, что он находится в каюте своего "Кагуэя". Подскочив, стал нашаривать одежду, чтобы выбежать на палубу, и только тут окончательно пришел в себя. Какой еще "Кагуэй"?! Он давно продан за хорошие деньги, а мистер Сирл стал преуспевающим негоциантом Нью-Йорка, и очень уважаемым человеком. С помощью своего друга и компаньона Джона Стаффорда, разумеется. О тех, кто стоит за Стаффордом, Сирл предпочитал не вспоминать, и тем более не озвучивать свои мысли вслух. Целее будешь… Вместе с ним проснулась и подскочила молодая особа лет пятнадцати, испуганно уставившись на чертыхавшегося в полутьме и быстро одевавшегося Сирла. Выстрелы следовали один за другим, и девушка не на шутку перепугалась.

— Роберт, что это?!

— Не волнуйся! Сейчас схожу и узнаю, кого это черти принесли.

— А вдруг это тринидадцы?!

— Если бы это были тринидадцы, то тут бы уже камня на камне не осталось. Сиди дома, я скоро вернусь…

Сирл выбежал на улицу, еще раз крикнув своей пассии, чтобы заперла дверь, приготовила оружие, и из дома ни ногой! Неизвестно, чего сейчас на улицах ждать…

Эта девушка появилась у него чуть более года назад. Настоящее ее имя произнести без привычки было сложно, но в переводе с языка краснокожих это означало Утренняя Роса. Сирла же такие лингвистические изыски совершенно не вдохновляли, поэтому он упростил ее имя до более привычного Мэри, против чего девчонка ничуть не возражала. Да и с чего бы ей было возражать — стать скво одного из самых богатых и уважаемых бледнолицых Нью-Йорка, перед которым многие другие бледнолицые лебезят и заискивают! Тем более, в своем племени ничего хорошего ее не ждало. Утренняя Роса была полукровкой, причем красивой полукровкой по меркам бледнолицых. Ее неизвестный белый папаша неплохо потрудился в свое время. Но хорошие воины ее сторонились, а с плохими девушка сама не хотела связываться. Неизвестно, как бы все сложилось в дальнейшем, если бы на нее не обратил внимание Сирл, приехавший закупать товар. Вот тут-то ему и приглянулась симпатичная девчонка-метиска, которая к тому же еще и говорила по-английски. Хоть и через пень-колоду, но говорила. Оставалось лишь сойтись в цене, но никаких проблем по этому поводу не возникло. Родня девушки нисколько не возражала, дело решили очень быстро к обоюдной выгоде, и Утренняя Роса отправилась в город бледнолицых Нью-Йорк вместе с Сирлом, сменив имя на Мэри. О чем ни Сирл, ни Мэри ни разу не пожалели. Сирла во всех отношениях устраивала покладистая, расторопная и любвеобильная хозяйка в доме, оказавшаяся еще и отменной кухаркой. Про Мэри же и говорить нечего — она попала в сказку. Когда в большом крепком доме зимой всегда тепло, не знаешь, что такое голод, и не опасаешься нападения врагов. Когда чужие воины будут обращаться с тобой, как с добычей, и неизвестно, кому ты достанешься. Сам бы Сирл может так быстро и не справился в деле приобщения Мэри к цивилизации, но в этом очень помогла Вероника — жена Стаффорда, появившаяся у него еще на Тобаго в Якобштадте. Как раз вскоре после их успешного и весьма своевременного бегства с Барбадоса. Где именно его компаньон отхватил себе эту знойную испанскую красотку с примесью индейской крови, Сирл не знал. Хотя и догадывался. Но болтать об этом — упаси боже… Вероника быстро нашла общий язык с Мэри, и они подружились. И очень скоро Сирл с удовольствием позлорадствовал в отношении некоторых особ женского пола из местного "приличного общества", которые ранее отвергли его ухаживания. Тогда, когда они с Джоном только-только прибыли в Нью-Йорк, и их еще никто не знал. Что поделаешь, белые женщины были здесь все еще в дефиците. Поэтому мужская часть колонии творчески подошла к решению данного вопроса, обратив внимание на индианок, здраво рассудив при этом, что баба — она всегда баба. Независимо от ее цвета. И если Господь сотворил баб с другим цветом кожи, то значит так ему было угодно. А что угодно Господу, то угодно и рабам его. Вот и Сирл не стал привередничать. Тем более, ему попалась очень симпатичная метисочка, внешность которой особенно выигрывала на фоне экстерьера местных английских дам. И когда он первый раз прошелся по улицам города вместе с Мэри, хорошо одетой по последней европейской моде, у встречавшихся по пути чистопородных английских "леди" аж физиономии перекашивало.