Они спустились на третье кольцо, решив пройти по нему и установить, что же произошло в лабораториях, расположенных так же, как и главный пульт, над линией экватора.

Коротко посоветовавшись, напарники решили разделиться и обойти сектор по кольцевому коридору, чтобы затем встретиться на его противоположной стороне. Это предложил Донован, астробиолог не хотел терять времени в поиске подтверждения или опровержения их догадки. Гарднер, скрепя сердце, согласился. Он хорошо помнил свое недавнее преследование «призрака» и оставаться в одиночестве в туннеле, освещаемом лишь тускло мигающим аварийным освещением, ему до дрожи в коленях не хотелось. Он секунду помялся, но решил, что сейчас выливать на Донована еще одну безумную историю будет явным перебором. Быть может, позже для этого представится лучший момент.

Донован пошел в левое крыло, Стефан, настороженно вглядываясь в уходящий в полумрак поворот коридора, двинулся в правое.

Но не успели они пройти и нескольких десятков шагов, как на запястьях тревожно запиликали браслеты. На этот раз вызывал Пол. Парень явно был чем-то взволнован, хотя и старался говорить спокойно:

– Стефан, Джеймс, вы можете спуститься в пульт связи?

– Что случилось?

– Готье и Томсон не отвечают.

– А где Маккейн? – Гарднер почувствовал, как предательски сжимается горло.

– Джон пошел в соседний зал, хочет попробовать подключить усилитель связи.

– Ок, Пол. – в их разговор вклинился Донован. – Мы уже идем.

Системо: Совож

Плането: Паломник

Местоположение: Экватор, Центральная База, командная рубка «Стрекозы».

Местное время: 13–40

Владимир Кузнецов стоял перед пультом управления «Стрекозы» и фальшиво насвистывал популярную лет десять назад мелодию. Он задумчиво смотрел на широкие экраны визоров корабля, которые сейчас транслировали ход восстановительных работ. Кибернетические ремонтники двигались слажено, согласно заложенным в них программам. Все шло строго по графику, однако на душе Кузнецова было неспокойно.

Он пытался проанализировать собственную нервозность. Понятно, что себя не обманешь, и как бы ты ни старался отогнать тревожные мысли о судьбе бесследно исчезнувших колонистов, как ни пытался гнать прочь черные мысли о друзьях и сослуживцах, с которыми еще пару недель назад пил пиво и играл в покер,__побороть сидящую внутри тревогу было невозможно.

Кузнецов несколько раз вздохнул и резко выдохнул, потом с силой помассировал ладонями лицо. Тревога осталась. Странно, раньше ему это помогало. Ненадолго, но помогало. Что-то он упустил из виду, или заметил, но не придал должного значения во всей этой кутерьме навалившихся событий.

Он опять попытался сосредоточиться и вычленить из мыслей то, что его так беспокоило. Куда там! В этой безумной череде событий, в постоянной и бесплодной попытке не отвлекаться от важной работы на муторные воспоминания о пропавших друзьях, в этой чехарде бесконечных диагностик вышедших из строя кибернетических систем корабля…

Владимир вдруг перестал насвистывать, нахмурил брови и неожиданно хлопнул себя по лбу: «Диагностика! Точно!». Со стороны он сейчас напоминал Архимеда, воскликнувшего свое знаменитое «Эврика!». Единственное, чем Кузнецов сейчас отличался от знаменитого философа, являлось то, что он в этот момент не был голым и не выскакивал мокрым из ванны.

– Диагностика. – уже шепотом повторил он. Владимир вспомнил, что заметил некое небольшое расхождение в данных после процедуры сканирования грузовых отсеков «Стрекозы». Это была обычная рутинная проверка перед стартом, как правило, ничего не значащая, ведь, если бы в системах корабля появилась малейшая неисправность, центральный компьютер незамедлительно оповестил бы его об этом. Так требовал Устав, а Томсон был в этом плане щепетилен. Владимир по данному поводу всегда подшучивал над товарищем, называя командира старомодным педантом. Сэмюель в ответ только улыбался, но процедуру дублирующей проверки никогда не отменял.

После окончания загрузки в трюмы научного оборудования и личных посылок для колонистов Паломника, Кузнецов обратил внимание, что вес груза заметно превышал указанный в декларации. Он еще подумал, что проверит эту нестыковку уже в пути, благо, что в полете времени будет предостаточно. Владимир в задумчивости почесал переносицу. Возможно, именно это подспудно терзало его в последнее время. «Надо все-таки уточнить у машины» – наконец решил он.

– Малышка, – когда никто не мог его услышать, он обращался к искину корабля именно так. – А дай-ка мне данные по грузовому отсеку.

– Какие именно? – чуть надтреснутый женский голос, казалось, шел отовсюду. – Уточните параметры.

– Меня интересует груз, – он досадливо наморщился, понимая, что не может корректно сформулировать вопрос. – Что-то необычное…

– Необычное… – в женском голосе мелькнуло удивление, или ему это только показалось. Потом искин продолжил с интонацией учительницы начальной школы: – Необычен, необычна, необычно. – монотонный голос наполнил командную рубку. – Значение слова: не такой, как всегда; непривычный. Не похожий на обычное или привычное, имеет необычный вид. – ее надтреснутый голос, казалось, издевался, и Владимир уже открыл было рот, чтобы остановить этот поток определений, как искин произнес: – Контейнер.

– Контейнер? – Кузнецов напрягся. – Что за контейнер? – почти выкрикнул он.

– Стотонный контейнер, без маркировки. Предназначение, отправитель, получатель не указаны.

– Что? Как? – Владимир не заметил, что заговорил фальцетом – Почему не сообщила?

– Все данные об этом объекте, как и об остальном грузе, на вашем рабочем терминале. – Владимиру показалось, что в голосе искина прозвучала обида. Секунду помедлив, бортовой компьютер зачем-то добавил: – В стационарном состоянии угрозы жизнеобеспечению корабля объект не представляет.

– Твою ж мать! – с его губ сорвалось ругательство, но Владимир этого даже не заметил. Он уже бежал к лифтовой шахте, ведущей в грузовой блок.

* * *

– Вызываю Готье! Я Маккейн! Вызываю Готье!

Еще из-за поворота, ведущего к рубке связи, до них донесся звучный голос Джона. «Что же могло с ними случиться? – метрономом стучало в голове Гарднера. – Винтолеты сверхнадежны. – в который уж раз говорил он себе. – Впрочем, здесь все было сверхнадежно, и все-таки что-то произошло».

Донован оказался проворнее, он первым распахнул дверь зала связи, и они буквально ввалились внутрь.

Маккейн и Андерсен сидели с напряженными спинами. Джон кричал в микрофон:

– Вызываю Готье! Я Маккейн! Вызываю Готье!

Первым их заметил Пол. Парень был белее мела.

– У них что-то там воет! Сначала вообще ничего не было слышно. Потом еле различимо. Вроде ультразвука. А сейчас пронзительный вой.