Потом появилась еще одна зацепка: рабочий из города, который шел на рассвете на фабрику, сказал, что видел мужчину, подходящего под распространенное по городу описание, – тот переходил мост вблизи того места, где было найдено кепи.

– Это отнесли к несчастному случаю? – спросил Хью.

– Ситуация не совсем ясная. Возможно, мистер Генри поскользнулся, гуляя по берегу: траву покрывал речной ил. С другой стороны, в заявлении для полиции мистер Роберт сообщил, что последние несколько дней его брат очень странно себя вел, и, возможно, имело место самоубийство, но следствие, конечно, так и не было открыто, ведь тела так и не нашли. После определенного законом времени ожидания мистера Генри признали умершим. Ваши дяди составили завещания, которые хранились у меня; согласно им живущий становился наследником почившего. Так что собственность мистера Генри перешла его брату. Все наследственные дела были завершены всего несколько дней назад. А еще до этого мистер Роберт, как вы уже знаете, составил новое завещание, согласно которому наследником сделались вы. – Мистер Ходжкин остановился на секунду, но у Хью не было вопросов, и он продолжил тем же ровным голосом. – После исчезновения мистера Генри, – сказал он, – ваш дядя стал еще большим отшельником, и, насколько я знаю, из дома вышел только единожды – для того, чтобы принести мне свое завещание. Домработница, хотя и приходила каждое утро, хозяина почти не видела. Из спальни наверху рядом со спальней мистера Генри – обе спальни выходили в сад – он переселился в маленькую комнату на первом этаже, окна которой выходили на улицу. Обе спальни были закрыты, ключи от них он носил при себе. Также он запер две выходящие окнами в сад соединяющиеся комнаты на первом этаже, хотя продолжал пользоваться ими. Служанка оставляла ему еду на маленьком столике в холле снаружи, он забирал ее после того, как она уходила, и на том же месте оставлял грязные тарелки, которые она мыла на следующий день. Ее передвижения как будто ограничивались кухней и спальней вашего дяди, которую он всегда покидал до ее прихода, скрываясь в одной из запертых комнат. Если он хотел что-то заказать, то оставлял для нее записку на столике у кровати. Так было до прошлого четверга, дня его смерти. – Адвокат снова остановился. – Это больно и неприятно, мистер Листер, – наконец сказал он. – Служанка, как обычно, зашла в его спальню и нашла хозяина забившимся в угол комнаты; по словам женщины, он закричал от страха, когда увидел ее, и продолжал выкрикивать: «Нет, нет! Сжалься надо мной, Генри!» Будучи женщиной здравомыслящей, она бросилась за доктором и, пробегая мимо его окна, слышала, что он все еще кричит. Пришел доктор Солем, причем пришел незамедлительно, и ваш дядя все еще находился в истерике. Он проскользнул мимо доктора и служанки и выбежал на улицу. А потом внезапно обернулся и рухнул. Они привели его домой, и через несколько минут все закончилось.

* * *

При таких мрачных обстоятельствах Хью Листер вступил в права наследования. Все это было таинственно и ужасно, но вопрос о личном горе, связанном с потерей, не стоял, так как мой друг был практически незнаком со своим родственником. Хью достались значительная сумма денег, а также дом и сад. Дом, как сказал ему адвокат, чудовищно обветшал. Насчет сада мистер Ходжкин ничего не знал: хотя участок и находился в центре маленького городка, высокие кирпичные стены полностью скрывали его от соседних домов, а комнаты с видом на рекомый сад, давно были заперты, и он ни разу их не посещал.

Той ночью Хью с женой остались в гостинице, а на следующее утро мистер Ходжкин пришел, чтобы показать им новообретенную собственность.

В самом деле, вид некогда очаровательного особняка наводил уныние. Крыша во многих местах протекла; покрытые плесенью обои отваливались от стен; выцветшие ковры сгнили от влаги; краска на оконных створках облупилась, стекла покрылись пылью и паутиной, и сквозь них с трудом удавалось разглядеть улицу; двери повисли на петлях; камины были забиты ветками и соломой из гнезд, устроенных скворцами в дымоходах; картины попадали со стен, и осколки разбитого стекла, вылетевшего из сломанных рам, рассыпались по полу.

Предстояло еще осмотреть четыре запертые комнаты, окна которых выходили в сад, две наверху и две внизу. Связку ключей от этих помещений нашли в нижней спальне, где жил Роберт Листер. Было решено начать осмотр сверху и остановились у первой двери на площадке: по словам домработницы, там находилась комната мистера Генри, запертая со дня его исчезновения.

Ржавый ключ заскрипел в замке, а когда она открылась, все увидели, что в комнате совершенно темно, а окна закрыты ставнями. Хью нащупал задвижки и, распахнув окно, вскрикнул от удивления. Казалось, что комнатой, давно запертой и запустелой, с провисшим потолком и сырыми стенами, все-таки пользовались: заплесневелые простыни и одеяла еще лежали на кровати, отброшенные так, будто здешний жилец только что встал с постели. На умывальнике они увидели губку и зубную щетку, на полу рядом стоял латунный бидон для горячей воды, позеленевший от патины; у окна обнаружился туалетный столик с потускневшим зеркалом, а рядом с ним лежали пара щеток для волос, помазок и ржавая бритва с сухими пятнами пены на лезвии. Под столиком стояла пара ботинок, покрытых серой плесенью; комод был полон одежды. Все оставалось на своих местах с того самого злополучного утра, когда Генри Листер покинул комнату и не вернулся.

Вайолет почувствовала внезапную и необъяснимую тревогу. Комната, с ее мертвым воздухом и исчезнувшим жильцом, казалась до ужаса живой. Молодая женщина распахнула окно, чтобы благотворный утренний ветерок освежил помещение.

– Хью, посмотри на этот сад! Настоящие джунгли: тропинки, лужайка, клумбы – все заросло, – восторженно закричала она.

Ее муж выглянул наружу и покачал головой.

– Тогда нам предстоит работа, – сказал он. – Но сначала мы осмотрим дом. Что за странная комната, Ви!

Соседняя комната тоже оказалась странной. Как сообщила домработница, это была спальня, которую занимал мистер Роберт, когда братья жили вместе. С тех пор как он переселился на первый этаж, в комнату, которой пользовался до самой смерти, дверь в спальню была заперта, и служанка ни разу не заглядывала туда. Мистер Роберт, сказала она, запретил ей подниматься наверх, когда их покинул мистер Генри. Кровать перенесли вниз, как и гардероб с умывальником – сейчас на их месте стояла пара нелепых стульев. Ставни также были закрыты.

На этом же этаже располагались еще три спальни, все без меблировки, и ванная комната с коричневыми разводами под кранами и по бокам ванны.