Вице-секретарь с облегчением выдохнул и опустил карабин прикладом к ноге. Ему захотелось выпить. Махнуть полный стакан чего-нибудь крепкого – первый раз в жизни. Он уже хотел поделиться этой весьма ценной мыслью с Сапрыкиным, как вдруг позади раздался тяжелый топот, уже однажды слышанный Силантьевым в этих краях. Он обернулся, догадываясь, что увидит. Многорогие возвращались. Гордо трубил вожак, и все стадо слитной серо-бурой массой перло по истоптанному снегу, прямо на безмятежно спящих хищников, на серебристый от инея автограв, на кучку людей, безоружных против травоядных гигантов, на пути бегства которых, похоже, появилась новая опасность. Силантьев, стараясь не поворачиваться к приближающемуся стаду спиной, отступил к Илге и Коле.

– Что будем делать? – спросил он.

– Когда подойдут ближе, включим ультразвуковую сирену, – отозвался Коля. – Иначе эти копытные потопчут наших котиков…

– Нельзя, – сказала Илга. – Сирена только добавит паники, и тогда они потопчут свой молодняк.

– Что ты тогда предлагаешь?

– Садитесь с Романом в машину и поднимайтесь.

Силантьев не поверил своим ушам.

– Что ты такое говоришь? – пробормотал он. – Я тебя здесь не оставлю!

Илга порывисто обняла его, прошептала на ухо:

– Так надо, любимый, не спорь.

Она резко отстранилась, почти отшвырнула его от себя, прямиком в крепкие руки Сапрыкина. Силантьев попытался вырваться, крикнул: «Да вы с ума сошли!» – но младший егерь держал его цепко.

– Не бузи, Роман, – бурчал он, едва ли не волоком подтаскивая вице-секретаря к «Стерху». – Илга знает, что делает… А мы ей только помеха.

– Но…

– Но мы прикроем ее сверху, – подхватил Сапрыкин. – Я буду держать машину на максимально низкой, а ты держи на мушке вожака… Во-он того, самого нахрапистого…

– Знаю, – буркнул Силантьев, уже успокаиваясь. – Имел удовольствие познакомиться…

– Надо же! – изумился Коля. – И когда же?

«Не рассказала!» – подумал Силантьев, млея от нежности и любви.

– Было дело, – сказал он вслух.

Они поспешно погрузились в автограв. Сапрыкин немедленно поднял его в воздух. Силантьев оставил дверцу открытой, высунул ствол своего карабина.

– Убери эту пукалку! – скомандовал младший егерь. – Возьми вот… – Он сунул вице-секретарю другое ружье, пояснил: – Целься в круп… Серьезного вреда не будет, но пыл этого рогатого красавца поутихнет…

– Боевые? – осведомился Силантьев.

– Откуда! – усмехнулся Коля. – Крупная дробь…

Они барражировали над стадом, неумолимо надвигающимся на помощницу старшего егеря-охотоведа. Силантьев взял дробовик на изготовку, держа вожака на мушке. Ожило радио. Томас Кайрус запрашивал обстановку. Сапрыкин коротко обрисовал ситуацию. И тогда вице-секретарь услышал, как старший егерь-охотовед ругается. Витиевато и непонятно, но весьма энергично. После чего отец Илги сообщил, что «Кондор» проводил отступающих собарсов до самого их логова и теперь на всех парах летит «Стерху» на выручку. Силантьев тем временем наблюдал за Илгой. Самая красивая женщина Вселенной вела себя странно. Она пошла навстречу многорогому стаду. Спокойным, размеренным шагом, даже, кажется, улыбаясь. Силантьев догадался, что Илга намеренно оставила поверженных собарсов у себя за спиной, не желая, чтобы дрыхнущие хищники оказались под копытами громадных быков-поликорнов.

Хрупкая девичья фигурка на чистом полотне заметенной реки. Позади полосатые тушки хищников, впереди наступающие травоядные, которые в эти мгновения были опаснее хищников. В движениях Илги не было ни тени страха. Она остановилась, когда до авангарда стада оставалось не более двадцати метров. Поднесла сложенные рупором ладони ко рту. Из кабины «Стерха» нельзя было услышать, что она произносила в этот «рупор». Подражала ли трубным звукам многорогих или выкрикивала какие-нибудь слова. Силантьев не стал спрашивать у Сапрыкина, он слился со своим дробовиком, сожалея, что тот не заряжен картечью. Как ни странно, но стадо замедлило свой бег, сверху это отчетливо было видно. Видимо, то, что делала сейчас помощница старшего егеря-охотоведа, понравилось этим могучим животным. Илга продолжала держать сложенные ладони у рта, медленно отступая к спящим собарсам.

Стиснутые на цевье дробовика пальцы Силантьева немного ослабили хватку. Поликорны перешли на шаг, их монолитная масса начала расслаиваться на отдельных особей, и только молодняк держался кучно, бдительно охраняемый старшими. Сапрыкин повел автограв на посадку, как вдруг случилось что-то непонятное. Вожак поликорнов вдруг встал на дыбы, затрубил, будто древний локомотив, замолотив громадными копытами в пугающей близости от Илги.

– Стреляй, – выкрикнул Коля.

Силантьев прицелился, но позиция для стрельбы была неудобной. «Стерх» проскочил над взбесившимся поликорном, необъяснимая тревога которого уже передалась его сородичам. Паника в стаде многорогих вскипела с новой силой. Сапрыкин заложил крутой вираж, чтобы вновь выйти на исходную. Силантьев едва не вывалился из автограва, пришлось схватиться за поручень над дверцей. Драгоценное время было упущено. Ловя ходящим ходуном стволом круп вожака, вице-секретарь увидел то, что потом стояло у него перед глазами всю оставшуюся жизнь. Стрелять стало не в кого. Красавец поликорн больше не угрожал жизни помощнице старшего егеря-охотоведа, он лежал на снегу, который быстро пропитывался кровью, хлещущей из рассеченной шейной артерии животного. А рядом, поставив ногу на венценосную голову, красовался… настоящий индеец! Голый по пояс, разрисованный татуировками по смуглому торсу дикарь потрясал хитиновым мечом, столь памятным Силантьеву по Медее. На плоском лице индейца светилось торжество. С бесхитростностью младенца праздновал он победу над четвероногим созданием. Как будто тысячелетия мучительного становления человеческой цивилизации одним рывком были сдернуты с лица Земли.

Тропинка была такой узкой, а деревья вдоль нее росли так густо, что Регина Айдаровна то и дело теряла из виду половину своих подопечных. Ей хотелось крикнуть: «Ребята, не убегайте далеко!» Но кричать в лесу не стоит, если ты идешь слушать и смотреть его обитателей. Регина Айдаровна любила эти майские экскурсии, когда лес яркий, живой, голосистый. Когда листва еще не успела запылиться, устать от летнего зноя и все вокруг блистает свежими красками. Когда повседневные заботы отступают на задний план и, кажется, что каждый следующий день будет лучше предыдущего. Доктор биологии, заслуженный орнитолог, вице-президент Малой академии наук, в свободное время она вела занятия с младшей группой Лосиноостровской станции юных натуралистов. Это была не работа даже, а отдых, занятие для души. Пятнадцать учеников, самому младшему – восемь, самой старшей – одиннадцать. Половина записалась в кружок только в этом году, с лесными жителями они знакомы пока исключительно виртуально. Что ж, поглядим, что отложилось в их головах за зиму.