Остановился я в «Султан-Паласе» на площади Тагарият. Известный бизнес-отель, можно сказать – камерный, счет здесь дороже обычного, собственная охрана. Но мне на одну ночь, дальше что-то придумаю…

Попросил прислать ко мне отельного доктора – здесь они без работы не остаются. Больше ничего не оставалось, как ждать и думать…

Утром, нормально выспавшись, проверил метку. Ее никто не снял.

Контакт оборван. На той стороне провода никого нет. Дверь закрыта. А если дверь закрыта, нормальные герои делают что? Нет, неправильно. Взрывают ее к чертовой матери…

Машина у меня была с карточкой Министерства нефти, поэтому в Зеленую зону я проехал запросто. А вот и посольство. Всё те же частники на охране и высокий забор, скрывающий здания. Очередная осажденная крепость во враждебной стране, одна из многих.

К сожалению, на посту оказались те же парни, которые дежурили в прошлый раз. Едва увидев меня, старший смены, даже не сканируя сетчатку глаза, нахмурился:

– Сэр, вам известно, что вы в списке нежелательных посетителей?

– Известно. Только я не посетитель. Мне надо кое-что передать. Вызовите кого-нибудь из сотрудников Багдадской станции.

– Простите, сэр…

– Багдадской станции, вашу мать, что вам неясно? – схамил я. – Я хочу сменить команду, ясно? Вызови, или ты будешь в таком дерьме, в каком здесь с 2008-го никто не был!

2008-й – год для Ирака особый. Можно сказать, победный. Именно в этом году, после всего того, что сделали американцы, после всех их правильных, в общем-то, действий, после всех достигнутых ими договоренностей – в стране началось массовое шиитское восстание. Часть полицейских и солдат, которых обучали американцы, открыли огонь по ним же, школы превратились в огневые точки. Именно после этого восстания, в военном плане провального, стало ясно, что из Ирака надо уходить полностью.

Охранник на воротах – он охранник и есть, ему думать вредно. Но он какое-то время все же думал, потом решил на себя это не брать.

– Отъедьте вон туда, сэр, стойте и ждите указаний.

– Есть! – Я шутливо козырнул, хотя было не до шуток. Сдал назад и задом зарулил на огороженную мешками с песком HESCO стоянку, на которой отстаивались подозрительные машины. Мешки с песком – это чтобы гасить энергию взрыва, если машина заминирована.

Ждал двадцать минут и уже начал злиться, когда открылись (откатились в сторону, точнее будет, ворота защищенные) ворота – и из них медленно выкатился здоровенный черный «Субурбан» с широкими подножками и хромированными поручнями на крыше. Машина прокатилась по подъездной дорожке и встала рядом с площадкой, но так, чтобы между ней и моей машиной был мешок с песком…

Открылись двери, выбрались четыре добрых молодца, наставив на меня свои игрушки. Тоже разозлив. А ребята-то, кстати, и непростые. Простым людям – даже таким, как я, – никто не продаст D10PDW. А вот этим кто-то продал[24].

– Выйдите из машины, сэр.

Проблемы у них были – серьезные такие. Дело в том, что проектировщики ошиблись – сделали выезд на безопасную площадку слишком узким. И теперь, думаю, я успею прыгнуть, если что. И убить как минимум одного, посрамив спецназ США. Только я не собираюсь этого делать, вот в чем загвоздка. Может быть, позже…

И потому я вышел из машины, как и было сказано.

– На колени, сэр. Руки держите над головой. Никаких резких движений.

Интересно, они хоть понимают, что творят? Для местного – встать на колени, тем более лечь на землю – это оскорбление, смывается оно кровью. Мы еще по Чечне додумались, теперь – без необходимости так не делаем, обыскать можно и просто в положении руки на машину. А эти… Нет, американцы все-таки тупые.

Но и это я делаю без разговоров.

Двое американцев входят внутрь защищенной зоны. Двое – остаются вне ее. Один контролирует дорогу, другой – машину. Входя, эти двое мешают друг другу. И теперь я гарантированно могу убить двоих – тем более что я стою на коленях, а они – в полный рост, и значит, у меня есть как минимум секунда. Но я не буду этого делать. Хотя и чертовски хочется. Интересно, а сами-то американцы понимают, что если даже мне, нормально относящемуся к ним русскому, хочется открыть огонь… Просто чтобы показать – они не всесильны и не выигрывают в одни ворота. Они хоть понимают, как всех достало это их «полное доминирование»? Придурки…

Один из охранников принимается шмонать машину. Второй обыскивает меня, рука почти сразу наталкивается на…

– Оружие!

Придурок. А кто здесь ходит без оружия, скажи мне?

– Сэр, автомат в машине! – кричит другой.

– Взял – отдай обратно, – спокойно говорю я. – Или ты думаешь, какой-нибудь псих рискнет ходить по городу без оружия?

Мои слова американца немного успокаивают.

– Сэр, что вам нужно в посольстве?

– От тебя – ничего. А вон от того сукина сына, что сидит в машине и боится выйти, – нужно. Спроси его сам, что именно.

Американец прикидывает, что делать. Потом принимает решение в стиле – да пошло оно все на хрен. Пояса смертника на мне нет, дальше – пусть разбирается другое правительственное агентство[25]. С него взятки гладки.

– Поднимитесь на ноги и идите к машине, сэр. Никаких лишних движений…

Под тремя стволами подхожу к машине. Открывается дверь, точнее – приоткрывается. В обычной машине можно было бы опустить стекло, а в этой нельзя, потому что машина бронированная.

И этот – старый знакомый.

– Это вы? Что вам нужно?

Похоже, парень на побегушках здесь. Помочь ему сделать карьеру?

– Похоже, парень, тебя не выпускают на поле, так?

– Что вам нужно?! – уже громче и грубее.

– Немного полегче, парень. Я ведь перехожу на вашу сторону, тебе разве не сообщили?

Растерялся – растерянность в глазах появилась. Совсем зеленый еще. Ехал бы лучше ты домой, парень…

– Это правда?

– Конечно нет. Мы, шпионы, всегда врем, ты не знал? Русские так вообще жить без вранья не могут…

Он никак не мог поймать нить разговора. Разрывался между тем, что вбили в его башку на курсах подготовки агентов, и тем, что подсказывал ему опыт, полученный до того, как он вляпался и начал работать в ЦРУ – просто дать мне в морду. Применить насилие. Это, кстати, и есть самое правильное в такой ситуации – как бы смешно это ни звучало.

– Послушайте…

– У меня информация чрезвычайной важности. Ваш агент раскрыт, – обрываю я его.

…