«Почему мы здесь?» — спрашивал Миха у деда Ойона, делая ударения сначала на «почему» и спустя пару дней на «здесь».

«Ждем», — кратко отвечал тангу. Его, похоже, ничуть не беспокоили суровые нравы белых людей. Вряд ли он видел большую разницу между Хладом, Гранем и Саманом Великим. «Везде одинаково, — объяснил он Михе. — Вы строите стены, чтобы защищаться друг от друга. Лжете и убиваете из-за кусков желтого металла, который нельзя даже есть. Я вас знаю. Я привык. Ты тоже привыкнешь».

Спорить с тангу было трудно.

На исходе недели Миха не выдержал и подступил к деду Ойону с вопросом:

— Чего мы ждем?

Они как раз спустились вниз, пообедать. По обыкновению, дед Ойон занимал столик в самом углу, подальше от прочих посетителей.

Миха ни разу не видел, чтобы старый тангу ел. Пил он только чистую воду, которую для него за отдельную плату хозяин «Куницы» вытапливал из снега.

Дед Ойон наклонил голову набок и хитро посмотрел на Миху. Отвечать он не спешил.

Миха уже собирался повторить вопрос, открыл рот. Дед Ойон вынул из складок одеяния маленький мешок, развязал горловину и вытряхнул его на стол.

Миха так и остался сидеть с открытым ртом.

2

В мешке старого тангу оказалось немало интересного.

На стол высыпалась «саллахова дюжина» фигурок людей и зверей, вырезанных из дерева, камня и кости. Фигурки были крохотные, с верхнюю фалангу мизинца, но очень тщательно вырезанные.

— Это ты, — сказал дед Ойон, указывая на фигурку человечка в одной лыже. — Видишь, рот у тебя открыт. Все оттого, что ты еще глупый и ничего не знаешь.

Миха присмотрелся к деревянной фигурке. И правда, дед Ойон вырезал его с круглым распахнутым ртом. Вот же отродье!

— Сай Олах и его сыновья. — Три черных костяных волка тянулись к фигурке Михи зубастыми пастями. — Идут по твоему следу. Вот Хозяева Сай Олаха и Кагалыма.

По спине Михи прошел мороз. Три фигурки побольше всех остальных до жути напоминали настоящих обитателей Ледяной Котловины. Дед Ойон не стал вырезать им лица — из-под капюшонов смотрела пустота. Зато выкрасил фигурки хитрым составом, серебрившимся на свету.

А вот мечи у них в руках сделал черными. Как и кинжалы у Мая и Алана — эти фигурки Миха узнал без подсказок. Костяного Мая — по белому плащу, отца — по короткой бороде.

Четыре остальные фигурки были Михе незнакомы.

Однорукий человек с лысой головой. Он лежал возле Сурги и Атмоса, ближе к Хозяевам Льда.

Три самые небрежно вырезанные фигурки. Одна большая, другая поменьше, последняя совсем маленькая. Большая и маленькая были сделаны из камня, средняя — из дерева. У большой в руках был здоровенный молот.

Дед Ойон собрал в мешок все фигурки, кроме трех последних. Положил их на ладонь и поднес к самому лицу Михи.

— Вот их мы ждем, — загадочно сказал тангу.

Больше ничего от него добиться не удалось.

3

«Сбегу», — твердо решил Миха.

Он не мог понять, как старик вообще уговорил его отправиться в Грань. Через тундру, путями диких кочевий. Удивительно, что добрались живыми.

И все ради чего? Мир спасать? Добывать несметные сокровища, славу и корону Озерного Короля в придачу? Как бы не так. Задницу просиживать в «Золотой кунице», где всего золота — два зуба горбатого хозяина. Да и те наверняка фальшивые.

Возьми Миха за труд самую малость поразмыслить, он бы сообразил, что дед Ойон его вовсе не уговаривал идти в Грань. Миха пошел сам. Винить было некого, кроме разве что треклятого Сай Олаха.

Оставалось навострить лыжи подальше от Граня, от деда Ойона, от Сай Олаха с его Хозяевами. Куда бежать? Миха пока не знал. Надеялся, что знания, почерпнутые из «Заморских Записок» и рассказов отца, помогут.

Вспомнив об Алане, Миха загрустил. Отец никогда не был особенно ласков с ним, бывало, что и крепко порол. Но кроме него у Михи никого не было. И с отцом всегда было интересно, даже когда он говорил о своих минералах или напивался и вспоминал Мару, мать Михи.

«Мне тебя не хватает, Алан».

«Будьте прокляты, Хозяева Кагалыма».

«Как бы незаметно отвязаться от Ойона, чтобы забрать припасы и лыжи?»

«Куда это смотрит Дед Сова?»

Немигающие глаза тангу смотрели на дверь. Сухие пальцы с длинными ногтями играли одной из трех безликих фигурок.

Дверь распахнулась.

4

Потянуло холодом.

В «Золотую куницу» зашел самый большой человек из всех когда-либо виденных Михой (не считая Хозяев Кагалыма, за людей их Миха не считал). Он встряхнулся, как выбравшийся из речки медведь, ладонью утер налипший на брови и ресницы снег.

Приглядевшись, Миха понял, что дело не только в росте. В новом посетителе все было огромно — кисти Рук, разворот плеч, ширина шага.

Но не это было самой удивительной чертой его облика. Подумаешь, мужик чуть ли не с ездового йотуна ростом, эка невидаль.

Голова гиганта была гладко выбрита с боков. Не тронута была лишь узкая полоса черных волос, тянувшаяся ото лба до макушки. Она давала начало густому хвосту, свисавшему до самых его лопаток.

По выбритой коже головы и мощной шее змеился узор диковинной татуировки. На шее она не заканчивалась, переползала на плечи, грудь и руки гиганта — он был одет в распахнутую меховую доху с обрезанными рукавами. Прямо на голое тело.

А под дохой он носил фартук!

Да, самый настоящий фартук. Вроде кожаного фартука кузнеца, но поверх кожи был нашит кусок ткани с узором. Узор в точности повторял рисунок татуировки — красным по черному. Вверху фартук едва прикрывал грудь, внизу колени. Сразу за ним начинались голенища высоких сапог.

По фартуку-то Миха и догадался, кто перед ним. Житель Соленых Гор. Фартук, вспомним-ка «Записки», зовется кайелах. Его носят только взрослые мужчины, кайелах — предмет их особой гордости. Он достается в результате нелегких и опасных испытаний. У каждого клана горцев свой неповторимый узор на кайелахах. Горцы верят, что узоры призывают им на помощь добрых духов и защищают от злых.

Вот сколько всего разного Миха знал про фартук гостя «Куницы». И еще немало вычитал он в «Записках» про кровавые обычаи горцев, их громадные мечи-таллиты, баронов-самозванцев, правящих окрестностями Пика Вериди.

Народ, собравшийся в трапезной, Руста явно не читал. В фартуке они видели хороший повод для зубоскальства, не более. А что хозяин кайелаха в плечах пошире любого из них — так на всякого громилу у самих пистоли найдутся.

5

— Эй, подруга, еще пива! — окликнул горца траппер в рыжей шапке с лисьими хвостами.