Нелл улыбнулась, глядя на девочку.

— У нее не заболит живот? — забеспокоилась Сайленс.

Нелл пожала плечами:

— Это же мука и вода.

— Но…

Сайленс стала отлеплять пальчики малышки от теста. Мэри Дарлинг громко запротестовала.

Кто-то постучал во входную дверь.

— Я посмотрю, кто это? — спросила Нелл.

— Я сама. — Сайленс подхватила девочку и закружила ее. — Как ты думаешь, кто там? Король или королева? А может, просто мальчик-булочник?

Мэри Дарлинг захихикала и отвлеклась от лепешки из теста. Сайленс пристроила ребенка у себя на бедре и подошла к двери. Когда она выглянула, то увидела на ступеньке аккуратно завязанный платок.

Сайленс быстро оглядела улицу. Через дорогу женщина мыла лестницу, двое мужчин везли тачку, а несколько мальчишек спорили из-за собачонки. Никто, кажется, не обращал на нее внимания. Она нагнулась и подобрала платок. Узел она легко развязала даже одной рукой. Внутри платка оказалась пригоршня спелой малины.

— Га! — крикнула Мэри Дарлинг, схватила две ягодки и запихала в рот.

Под ягодами лежал кусочек бумаги — там было написано всего одно слово:

«Дарлинг».

Сайленс снова окинула взглядом улицу, а Мэри Дарлинг тем временем ухватила еще три ягоды. Странно, никто не смотрел в ее сторону, но тем не менее она чувствовала, что за ней наблюдают. Она вздрогнула и взялась за ручку двери.

С улицы послышался крик, из-за угла выбежали четверо мужчин — они тащили оборванную пожилую женщину, которая пыталась вырваться из их рук.

— Не трогайте меня, мерзавцы! — вопила она. — Я ничего такого не сделала, говорю вам.

— О господи, — прошептала Нелл, появившись в дверях.

Услышав шум, люди выглядывали из окон и дверей.

— Отойдите прочь! — закричал один из четверых, размахивая над головой палкой.

Из дома рядом на его голову вылили ведро грязной воды, и тогда все конвоиры быстро побежали по улице.

— Доносчики, — со злостью произнесла Нелл. — Бедная женщина. Они тащат ее к магистрату за продажу джина, а за это получат кругленькую сумму.

— Что с ней будет? — Сайленс питала отвращение к джину — она знала, во что превращает джин жителей Сент-Джайлза, но ведь те, кто продает это зелье, просто пытаются заработать, чтобы не умереть с голоду.

— Тюрьма. А может, еще хуже. Все зависит от того, сможет ли она заплатить свидетелям или нет. — Нелл покачала головой. — Пойдемте в дом, мэм.

Бросив последний взгляд на доносчиков, Сайленс захлопнула дверь и заперла ее на засов.

— Что у вас там? — спросила Нелл.

— Малина. — Сайленс показала ей содержимое узелка.

— В октябре? Это дорогое удовольствие. — С этими словами Нелл пошла на кухню.

Да, действительно дорогое. Сайленс сунула Мэри Дарлинг в рот еще ягодку. Месяц назад она обнаружила на ступенях детский поясок, а за месяц до этого — пакетик с леденцами. И каждый месяц с тех пор, как Сайленс нашла Мэри на пороге приюта, для девочки оставлялся маленький подарок от неизвестного.

И в каждый подарок была вложена бумажка с единственным словом: «Дарлинг».

Такая же точно записка была вложена в одеяльце Мэри, когда ее нашли. По этой причине Сайленс и дала ребенку имя Мэри Дарлинг.

— У тебя есть обожатель? — прошептала она на ухо малышки.

А Мэри Дарлинг улыбалась во весь измазанный ягодным соком рот.

— Как вы считаете, человек может измениться? — спросила Геро вечером за обедом.

Она поковыряла холодную говядину у себя на тарелке. Поскольку за столом сидели только она, кузина Батильда и Феба, кузина Батильда сочла, что расточительно заставлять кухарку устраивать полноценный обед.

— Нет, — не задумываясь, ответила кузина Батильда. У нее всегда было готово определенное мнение.

— Ты о чем? — с интересом спросила Феба.

Огонь от свечей отражался от стекол ее очков. На ней было ярко-желтое платье, и она, казалось, сама освещала уютную семейную столовую. Камин, выложенный белыми и синими изразцами, давал достаточно тепла для обогрева маленькой комнаты.

— О, я не знаю, — сказала Геро, хотя, разумеется, она знала. — Например у джентльмена страсть к карточной игре. Вы думаете его можно переубедить отказаться от этой привычки?

— Нет, — повторила кузина Батильда. Она просунула правую руку под стол, при этом глядя прямо перед собой. Под столом послышалось чавканье.

Ни Геро, ни Феба и виду не подали, что это заметили.

— Я думаю, что все зависит от джентльмена, — глубокомысленно произнесла Феба. — И возможно, от того, кто его будет переубеждать. — Она взяла с тарелки крошечный кусочек мяса и тоже опустила руку под стол.

— Ерунда, — отрезала кузина Батильда. — Помяните мои слова: еще ни одной леди не удалось переубедить джентльмена уговорами или как-либо иначе.

— Передай мне свеклу, — попросила Феба сестру. — Откуда вы знаете, кузина Батильда?

— Это просто женское благоразумие, — ответила та. — Возьмем, к примеру, леди Пепперман.

— Кого? — спросила Геро. Она положила себе на тарелку свеклы — хотя свекла была такая же холодная, как и говядина, — и передала блюдо Фебе.

— Это случилось давно, — пояснила кузина Батильда. — Слушайте. Лорд Пепперман слыл заядлым картежником и к тому же неудачливым. Однажды он проиграл свою одежду и, если верить слухам, явился домой в одном белье и парике.

Феба громко фыркнула и поспешно закрыла рот салфеткой.

Но кузину Батильду уже «понесло», и она ничего не замечала:

— Леди Пепперман долго ломала голову, но все же придумала, как отучить мужа от азартной игры.

— Неужели? — Феба незаметно сунула кусочек мяса под стол. Мягкий теплый нос ткнулся ей в руку, и мясо исчезло. — И как же?

Дворецкий Пандерс и два лакея были слишком хорошо вышколены, поэтому их лица выражали исключительно скуку, но тем не менее все трое чуть подались вперед, чтобы лучше расслышать.

— Она сказала ему, что он может играть столько, сколько пожелает, но лишь в нижнем белье!

Все в комнате — включая слуг — открыли рты.

Наконец Феба робко спросила:

— И это помогло?

— Конечно, нет! — с жаром ответила кузина Батильда. — Вы что, меня совсем не слушали? Лорд Пепперман продолжал играть, но теперь исключительно в нижнем белье. Это продолжалось целый год, пока он не проиграл почти все и попытался застрелиться.

Геро чуть не задохнулась.

— Попытался?

— Он лишь отстрелил себе часть уха, — сказала кузина Батильда. — Он был плохим стрелком. Не могу понять, зачем вообще леди Пепперман вышла за него.