это как раз и помешало Тилле лишить меня лицензии.

— У Люка Танроу такая же проблема.

— Знаю, но его никто не посмеет тронуть – его здесь любят. И он не женщина. Да, есть еще одна причина нелюбви ко мне нашей непревзойденной мистресс Эглад. Она ревнует мужа абсолютно ко всем дамам в возрасте от тринадцати до сорока пяти. И не без оснований, по крайней мере, в моем случае. Поэтому… если это она чуть не убила Лоу и подбросила его тебе во устрашение, я не удивлюсь.

Анна несколько минут молчала. Встреча с Фэнэсом на дороге, их разговор в машине – кто-то мог видеть, как мэр подвозил ее домой. На вечеринке она все время чувствовала его взгляд – и если Бри права, он не был связан с деловым интересом.

— То есть, у Тиллы есть дар? Она тоже умеет подчинять?

Бри пожала плечами:

— А ты думаешь, Эглад женился бы на неодаренной? Тилла – тоже горный василиск. Эглад поменял на нее свою первую жену. А ведь та родила ему одаренного сына, Фреда. Пусть Горг не одарен, Фред получил дар сполна. Не помогло. Теперь дело за Тиллой. Все ждут, когда она, наконец, забеременеет.

— Ну и семейка, — пробормотала Аня.

 

Вернувшись домой, Анна чувствовала некоторую взвинченность. Происшествие с котом взбудоражило ее, чай в непривычное время суток не давал расслабиться. Ранним утром она пересказала Люку (который тоже не спал всю ночь) разговор с Бри.

— Фэнес Эглад настойчиво добивался ее расположения, — скривившись, поведала Аня детективу. — Настолько настойчиво, что Брилла подумывала о том, чтобы обратиться к своему гнезду. Ее в нем не очень-то привечают, но глава всегда заступается за женщин рода.

— Фэнес – видный мужчина, — помолчав, произнес Люк, — с харизмой.

— И даром, — хмыкнула Анна.

— Вы с ним, кажется, нашли общие темы.

— И их хватило, чтобы пострадал Лоу. Всегда держалась подальше от женатых мужчин, но Эглад нащупал мою слабость. Терпеть не могу бабников, а мэр пользуется не только положением, но и даром. Он просто заколдовал всех этих людей на пляже!

Аня по привычке досадливо тряхнула головой. От этого движения тонкие дешевенькие шпильки разлетелись, и волосы густой волной упали на плечи. Хорошее питание, витамины, радость от каждого прожитого дня сделали свое дело – тело Анны восстановилось, вернулось в форму. Даже хрупкие слоящиеся ногти отросли в красивые овалы, за которыми Аня ухаживала сама, с помощью баночки минеральной мази, подаренной женой доктора Дэклера.

— Думаю, Горг рассказал Тилле о нашей вылазке к месту убийства, а Тилла решила меня наказать, поймала Лоу с помощью чар и... Ой.

Рассеянный, какой-то отсутствующий взгляд Люка стал жестким и сосредоточился на Анне. Она поняла, что случайно проговорилась.

— Да, мы прогулялись к месту жертвоприношения, — призналась она. — Я хотела просто взглянуть… там все равно ничего нет. Мы видели кота. И Горг, возможно, рассказал обо всем мачехе.

— Я же просил не лезть в это дело, — недовольно напомнил Танроу.

Анна села за стол и покаялась:

— Я знаю. Прости. Мне не дает покоя тот факт, что девушки как-то связаны с Лонто-хеймом. Я все время ловлю себя на мысли, что убийца может быть где-то рядом, среди нас.

— Думаешь, я не чувствую то же самое? Но мы не достаточно сильны, чтобы этим заниматься. Наше маленькое агентство не вступит в битву с… как ты его называешь?

— Серийным маньяком.

— Маньяк. Это слово ассоциируется у меня с безумием, непредсказуемостью, опасностью… одержимостью. Давай доверим дело профессионалам. Полиция не так уж глупа, просто ничего подобного не происходило со времен заговора темных магов полвека назад. Черная магия, странный ритуал… мы отвыкли от подобной дикости. Тем не менее я отправил еще одно письмо со своими… и твоими соображениями в Отдел особо тяжких преступлений в Эй-лон-хейме. Пусть сами делают выводы. Если бы я мог…

Детектив замолчал и опустил взгляд. «Мог ходить, делать то, что доступно мужчинам в этом возрасте», — поняла Анна. Да, тогда все наверняка было бы по-другому. Но нужно радоваться тому, что есть. Впрочем, ей легко так говорить…

Затем Люк задал вопрос на другую тему, судя по лицу, тоже сильно его беспокоящую:

— Ты действительно ощущала чары мэра? Он воздействовал на толпу?

— Да, — удивленно ответила Анна. — Все просто расплылись розовыми лужицами. Если выпустят опрос по поводу зимнего курорта, его подпишут все, кто там был. А разве другие этого не чувствуют?

— В том-то и дело, что нет. Знай люди, как силен Фэнес, вряд ли бы он получил всеобщее одобрение на выборах. Все, конечно, понимают, что Эглад и его молодая жена – из горных василисков, однако простым обывателям и в голову не приходит, что можно так нагло пользоваться даром – сильными магическими способностями, крайне редкими в наше время.

— Надо же, я должна была догадаться… — «Это все ваш странный мир, его странные традиции и реалии постоянно сбивают меня с толку», — мысленно договорила она. — Я никогда не общалась с горными василисками так близко.

— Я прежде тоже. Твой дар… эта способность сопротивляться чарам… он официально зарегистрирован в реестре?

— Да, гнездо его признало, несмотря на то, что Триееры отделились в отдельный род, — сказала Гельда, войдя в кухню. — Простите, что невольно подслушала ваш разговор. Сама я не чувствую чары Эгладов, но слухи… я всегда прислушиваюсь к слухам. Иногда особо чувствительные люди невольно озвучивают то, что скрыто от окружающих. В библиотеке Триееров, Анна, было много редких книг о василисках. Твоему отцу от них поступали предложения о браке с тех пор, как тебе исполнилось пятнадцать. Однако многие претенденты отказывались, познакомившись с описанием дара невесты. В общем, Эглады не одни такие. Самые сильные из василисков умеют скрывать свои глубинные способности. Официально горные змеи обладают долгожительством, талантом к языкам, тонким слухом, острым зрением и огромной физической силой…

Анна вспомнила, с какой легкостью мэр поднял тяжелую коляску Эйджи – одной рукой.

— … Они отличные дипломаты и талантливые политики. Этого достаточно для признания одаренности. Фреда вписали в реестр в первые же часы жизни, а в четыре он смог прочитать первую главу из Кодекса змеев, написанную на древнем языке нагов. Правда, с тех пор его уровень образования мало вырос, — Гельда саркастически поджала губы. — Чаю? Я заварю свежий.