Коротков рассмеялся.

– Ты что, капитан, без крыши? Ты сейчас будешь молить, чтобы я добил тебя. Ты дурак или…

Коротыш расслабился, и это было его ошибкой. Сергей, сделав рывок вправо, тут же бросился в ноги противнику, валя его на пол. Знакомый и отработанный прием. Коротков, упавший рядом с Сергеем, попытался наставить пистолет ему в грудь, но Роенко, схватив за кисть Коротыша, медленно, преодолевая отчаянное сопротивление, разворачивал оружие. Коротков закричал, когда ствол оказался напротив его лица. Но было поздно. Команда Гофмана «отставить» и выстрел прозвучали одновременно.

Гофман подошел и, отстранив Сергея, нагнулся над Коротышом. Посмотрел и вернулся в свое кресло. Роенко бросил пистолет и услышал неожиданно спокойный голос босса:

– Такова, видно, судьба! Я дал Коротышу шанс, уравняв ваше с ним положение. Но ты объективно сильнее. Да, ярости в тебе через край! Ладно! Твое условие я выполнил! Ты удовлетворен?

– Да!

– Тогда начинаешь работу, беспрекословно повинуясь любому моему приказу. Я еще не определил круг твоих обязанностей. Мне надо подумать, а пока помощник проводит тебя. Ты можешь принять душ, пищу, отдохнуть. Встретимся завтра. Из комнаты не выходить!

– Я под арестом?

– Нет! Но если я сказал: не выходить, значит, не выходить! Еще вопросы будут?

– Нет!

– Виктор! – приказал Гофман помощнику. – Проводи капитана и обеспечь всем необходимым.

– Я понял, Эдуард Генрихович! Капитан, прошу следовать за мной, – с некоторой долей уважения пригласил Сергея Столыпин.

Они вышли.

Гофман вызвал телохранителей Коротыша. Те удивленно и озабоченно смотрели на развороченное лицо своего шефа.

– Ну, что застыли? – привел их в чувство босс. – Унесите труп в котельную и сожгите. Выполняйте!

Затем Гофман вызвал Хана. Рассказал о судьбе Короткова. Реакция начальника охраны была несколько неожиданной.

– А он действительно крут, этот капитан!

– Не слишком ли?

– Разве плохо, что мы, извините, вы приобрели хорошего бойца?

– Это смотря с какой стороны смотреть. Насчет него поступишь так: сведешь его в пару с Али.

– С Али? Но они же смертельные враги!

– Из-за войны?

– Конечно! Капитан, по слухам, замочил немало представителей гордого племени Али. Нам нужны разборки внутри коллектива?

– Если капитан и Али не смогут жить в согласии, то конфликт между ними вспыхнет в любом случае. Так пусть уж лучше сразу определятся.

– Резонно.

– Отправь их двоих на дачу у озера. Послушай, о чем будут говорить. Посмотрим, чем кончится это дежурство. Телохранителей Коротыша держи им на замену. Действительно, мало ли что?

– Я понял, босс. Завтра же Али и капитан заступят на дачный пост. Третьего к ним определить?

– Не надо! Эти двое шестерых стоят, если найдут общий язык.

Вечером этого же дня Костычев получил сообщение от садовника: Роенко плотно осел у Гофмана в качестве охранника, убив в равной схватке Коротыша.

Все шло по плану. Пожалуй, только устранение Короткова в этот план не вписывалось. Впрочем, может, это даже к лучшему! Сам же Роенко, передавал садовник, пока под надзором, выйти на связь не может.

Полковник вышел из здания УВД, прошел в сквер. Достав телефон, набрал московский номер. Ответили ему сразу:

– Игнатьев, слушаю!

– Петр Иванович? Костычев беспокоит!

– А! Паша? Ты по мобильному?

– Естественно.

– Информацию получил. Банду, посланную Гофманом с наркотиками, уничтожили, хотя они были не прочь и сдаться! Товар в надежном месте. Ты это хотел услышать?

– Так точно, товарищ генерал!

– Молодец! На этом этапе сработал чисто. Хвалю! Недолго тебе в полковниках ходить. В ближайшее время подпишу представление на звание и на должность начальника управления. Так что готовься лампасы надеть! Насчет финансов не волнуйся – все твое ждет тебя! Сделай главное дело, и прямая тебе дорога в столицу, в кабинет моего заместителя. Давай, Паша! Как говорится, «пан или пропал». Удачи!

Не прощаясь, генерал-лейтенант Игнатьев отключил связь.

Костычев поднес антенну телефонного аппарата ко рту: «Лампасы, говоришь? Должность зама? Деньги? Нет, уважаемый Петр Иванович, все это не то! У меня другие планы. Еще ты, дорогой генерал, будешь стоять передо мной на коленях за те унижения, которым меня подвергал! А пока упивайся успехом, продавай героин, отмывай деньги. Лишь бы взять архив. Тогда он, Костычев, развернется. Уж он точно знает, что делать с содержимым архива!»

Он резко повернулся и вернулся в здание управления, где его ждали бесконечные дела.

Когда Хан сообщил Али, кто будет его напарником в наряде на даче, тот, посмотрев на начальника, спросил:

– Тебе нужна лишняя кровь? Будь уверен, она прольется!

Когда надо, Али мог говорить совершенно без акцента.

– Так решил босс!

– Что-то боссу все больше нравятся кровавые забавы. Нехорошо это, Хан!

– Ты о Коротыше?

– И о нем.

– Коротыш здесь при чем?

– Все в этой жизни взаимосвязано, брат. Я убью капитана, Хан! Нам вдвоем нет места на этой земле!

– Дело твое. Только один совет, Али: подумай. Босс имеет интерес в отношении капитана. Простит ли он тебе своеволие? А? Подумай!

– Подумаю!

– Вот и хорошо. Давай собирайся, через час повезу вас на смену.

– Я всегда готов, ты знаешь!

– Ай, молодесь, да? – передразнил чеченца Хан. – Значит, через час!

О предстоящем дежурстве с Али думал и Сергей. Необходимо было найти возможность поговорить с чеченцем. Открыть тому правду о смерти родственника. Поэтому Сергей готовился к смене тщательно, не проявляя при этом никаких видимых признаков беспокойства. Что удивило Хана, хотя тот уже имел возможность убедиться в хладнокровии капитана.

– Капитан! Ты знаешь, с кем заступаешь в наряд?

– Знаю!

– И что?

– Ничего! Я человек, ты знаешь, военный. К таким делам привычный.

– Я не о том. Я о твоем напарнике.

– Об Али?

– Именно!

– И что тебя беспокоит?

– А то, что разборки устроите.

– Мне лично Али предъявить нечего, и вражды к нему я не испытываю.