– Так уж и жемчужина… – сказал Роберт, но уже с меньшим раздражением. – Я понимаю, чего хочет Клиф. Я согласен, что это нам на пользу. Но… но мне не нравится этот Сноходец.

– Он нашел всех спутников, – негромко повторил Михаил. – Да, неосознанно, но он совершил свой поиск – в рекордный срок. Ты несправедлив к нему.

Роберт неожиданно рассмеялся.

– Разумеется! Мне давно не доводилось получать столько проблем от Сноходца. После Креча не было ни одного, хотя бы отдаленно опасного.

– Мой голос – «за», – дипломатично сказал Михаил. – Но решать тебе, Великий Мастер.

Роберт помолчал. Потом кивнул:

– Хорошо, Михаил. Искать нового кандидата слишком долго. Клиф заподозрит неладное. Начнем, Хранитель.

– Начнем, Великий Мастер, – кивнул Михаил.

Григ вышел из двери в знакомом и родном районе Летнего Моря. Прямо на променаде, между рядами кафешек и ресторанов и бьющими о набережную волнами. Гуляли нарядные парочки (в основном – простушки с рельефом-красавцами и простецы с рельефом-красавицами), бегали дети (все – милый рельеф), ходили личности колоритные и приятные глазу: бородатые искатели янтаря и ценностей, бдительно изучающие набегающие волны и роющиеся в песке алюминиевыми шестами, старые морские волки – просоленные и прокуренные, в тельняшках и с серьгами в ухе, рыбаки в живописных одеждах, военные моряки с чудной выправкой (все, все – рельеф).

Странно было, конечно, что Хранитель Михаил отправил Грига не напрямую в квартал Телесной Радости, а в Летнее Море. Быть может, у Хранителей не принято открывать портал с Детской Площадки в обитель порока?

Григ пожал плечами и решил, что это не важно.

Ощущая легкую и, в общем-то, преждевременную ностальгию, он прошелся по набережной, свернул на Розовый Бульвар (непроизвольно обходя собственный дом – хотя Григ никогда и никому бы в этом не сознался) и двинулся к кварталу Телесной Радости. Здесь становилось все больше и больше Сновидцев. Прошли две девушки – такие страшненькие, будто каждая искала подругу некрасивее себя и обе победили. Похоже, бедолажки были так закомплексованы, что даже во сне представляли себя не красавицами, а уродинами. И парни (рельеф) их сопровождали серенькие, непримечательные – обе девушки уже расстались с мечтой о прекрасных принцах…

На самом деле одна из девушек в жизни была более чем милой, а легкая помощь косметолога позволила бы ей стать почти красавицей. Но так уж сложилась ее жизнь, благодаря родной матери и двум сводным братьям, что даже во сне она считала себя уродиной. Сны не всегда дарят мечты – порой они их убивают.

Розовый Бульвар был одной из зон перехода между Летним Морем и Телесной Радостью. Григ видел, как простецы мигрировали из одного квартала в другой по мере того, как выдыхались их эротические сны или, напротив, уходили из летнего тепла в жар сексуальных сновидений. Солнце над головой то светило ярче, то падало к горизонту, знаменуя вечер. Григ шел, уклоняясь от попыток познакомиться, и размышлял.

Что-то в происходящем было нечисто. Не оставляло ощущение двойной игры.

Выходит, Клиф отправил его договариваться с Кречем, но при этом предвидел визит в Библиотеку? И дальнейшее решение пойти на Детскую Площадку в поисках Черного Замка?

Не слишком ли смелое предвидение даже для Снотворца?

Михаил считал, что нет.

Но был ли по-настоящему откровенен сам Михаил?

Ах, как Григу не хотелось играть по чужим правилам! Но в то же время и отказаться наотрез от свалившегося на голову приключения он не мог. Даже домосед-хоббит в сказке отправился в компании гномов навстречу дракону. Что уж говорить о нем, ценившем в Снах удивительные приключения, недоступные в обычной жизни. Откажешься – никогда себе не простишь…

Однако хотелось бы понимать, в чем же на самом деле заключена игра Клифа. Неужели он вручит Григу тот самый жуткий Артефакт – и пошлет в путь? Не может быть! Искушение слишком велико.

А если Артефакт лежит в Черном Замке – как Клиф собирается его достать? Григ был уверен, что рядом с замком сойдет с ума любой Снотворец.

Как же Грига бесили Снотворцы!

Конечно, среди них были и приличные люди. Они превращали хаос и смятение человеческих снов во что-то организованное и осмысленное. Они боролись с кошмарами (постоянно проигрывая, конечно же), придумывали приятные и успокаивающие сновидения. Да что далеко ходить – та же Детская Площадка была, конечно же, на девяносто девять процентов делом рук Снотворцев, а не порождением детских фантазий. Сам по себе детский сон, как правило, ярок, но нелеп – не зря же Креч принял сон наркомана за детскую грезу…

Григ даже готов был мириться с самодовольством Снотворцев и их снисходительным отношением к Сноходцам.

В конце концов – кому много дается, с того много и спрашивается. Может, быть Снотворцем вовсе не так легко и приятно, как ему кажется? Страна Сновидений огромна и загадочна, кто-то должен нести ответственность и принимать решения.

Вот с чем Григ не хотел мириться – так это с манерой Снотворцев играть втемную. Он не без оснований полагал, что в каждом слове Снотворца, может быть, и есть одна правильная буква, но она, скорее всего, стоит не на своем месте. Генерал не обязан считать солдат ровней себе. Генерал может (а порой и обязан) ставить перед солдатом невыполнимые задачи и посылать его на смерть. Генерал не должен раскрывать перед солдатом планы генерального наступления. Но какая-то маленькая правда в отношениях солдата и генерала быть должна. «Стоять насмерть, Москва за нами» – это маленькая правда, за которой солдатский долг – выдержать один день, а может быть, один час и умереть на безымянной высоте, пока генералы двигают дивизии и собирают силы. Но это – правда. «Продержаться час, там подмога придет» – это большая ложь, если никакой подмоги нет и не предвидится. На эту ложь генерал не имеет права, на эту ложь имеет право только лейтенант, сидящий под пулями в одном окопе с солдатами.

Григ полагал (быть может, самоуверенно, быть может, искренне), что если ему честно скажут – ради спасения Страны Снов надо пойти и умереть, пусть даже он навсегда утратит дорогу в Сны, пусть даже умрет по-настоящему, то он пойдет. В конце концов, Сны стали ему второй родиной, дороже обыденной жизни. Но вот обман…

Что стоило Клифу сказать, что они – не первая команда, которую отправляют уничтожить Артефакт?

В легкой задумчивости Григ дошагал до дома Ли и Лины. В этот раз он вошел в обитель порока через легкую, затянутую москитной сеткой дверь и оказался на просторной кухне. Пожалуй, что-то американское – кухонная техника «Cuisinart», гора шипящих оладий на блюде и чернокожая женщина, выжимающая сок из апельсинов ручным прессом.

Григ вежливо откашлялся.

Женщина внимательно посмотрела на него. Похоже, простушка.