А потом я действительно жаловалась ему на мужиков, что мне не везет в жизни, и что с этим уже, пожалуй, ничего нельзя сделать. Стоит мне хоть на минуту зазеваться и моего парня уводит какая-то красотка. Вот Мик – наглядный пример.

Он спросил, а так ли этот Мик мне действительно нужен? Я честно сказала, что не знаю сама.

Может быть, дело как раз в этом – я не влюблена и мне почти все равно, поэтому ничего не выходит. Без настоящих чувств, счастья не построить? Не знаю… А, может быть, я вообще не способна никого любить? Со мной что-то не так? Только не надо рассказывать мне, что все еще наладится, я ведь уже не девочка, не верю в сказки.

Потом мы выпили еще и я, практически, всплакнула у него на груди. Вернее, я сидела, шмыгая носом, а Хармсворт… Эдвард… да, Эдвард держал меня за руку, успокаивая.

Был ли хоть раз по-настоящему влюблен он? Да, кажется, был. И не раз. Вернее, каждый раз это казалось, что вот теперь все по-настоящему, безумная страсть, когда не спать и не есть, и весь мир сжимается до одного человека. Да, и не нужно на него так смотреть, он действительно так поддается чувствам.

– Знаешь, – сказал Эдвард, – наверно, я даже рад, что не смог догнать тебя в поле, что мотоцикл заглох. Иначе, все пошло бы как всегда. Бурные страсти, несколько счастливых недель, а потом… все. Сейчас может выйти иначе.

У меня уши вспыхнули. Может быть, я слишком много выпила, или просто смущение, но почти до слез.

– Сейчас ничего не будет, – сказала я. – Ничего не может быть.

– Откуда ты знаешь?

Я покачала головой.

– С меня хватит. Я не полезу в это снова.

– Боишься ехать в Давер? Мне ведь придется вернуться. Встретиться там снова с теми людьми, с которыми ты виделась, когда еще был роман с Новаком? Которые знают тебя? Боишься ошибиться?

– Может быть.

– Значит, ты уже думала об этом? – он улыбнулся.

Вот тут я смутилась окончательно, потому что… да, я думала, и он, как-то удивительно, нравился мне. Как человек, как мужчина. Надо уже, в конце концов, признаться в этом хотя бы себе. Но вслух я такого, конечно, не скажу. И думать не думала.

Хотела даже сбежать, но он поймал меня за руку и не отпустил.

Потом заказал обед. Раз уж мы сидим тут, отчего бы нормально не пообедать? Мы ведь не обедали, легкий фуршет на приеме можно не считать. А я и не завтракала толком. Здесь, конечно, небольшой выбор, но картошка и жареные колбаски есть.

За едой болтали о простом и отвлеченном. О мотоциклах, велосипедах, детских играх, о том, о чем приятно говорить.

На самом деле, такого приятного вечера у меня не было уже давно. Я даже не знаю в чем дело – то ли Эдвард столь неотразим, отличный собеседник, то ли просто словно груз упал с плеч, я рассказала о том, о чем так долго молчала, что тревожило меня. То ли просто напилась прилично.

Когда, наконец, попыталась встать, поняла, что ноги уже не держат и идти прямо очень сложно. Эдвард проводил меня под ручку до туалета. Потом так же под ручку до машины. А ведь соображала я вполне нормально, только ноги… Ладно, не важно. А он совершенно свеженький, словно не пил. Впрочем, такого здорового крепкого парня споить сложно, то ли дело – я.

И вот в машине я уснула. Нечаянно. Кажется даже, у него на плече.

Когда приехали, Эдвард попытался разбудить меня, я попыталась вылезти из машины, но это оказалось нереально совсем. На первом же шаге я споткнулась. Он подхватил меня. Так и понес домой на руках.

Надо было смутиться снова, но я только глупо хихикала, представляя, как это выглядит со стороны. Где-то по дороге подумала, что не знаю, как в понедельник на работе буду смотреть ему в глаза после всего этого… но ведь он сам виноват. Сам повел меня в бар, сам напоил. Так что пусть несет. На этом я и успокоилась.

Эдвард дотащил меня до спальни, хотел было положить на кровать, но на мне такое платье, в котором точно спать неудобно.

– Сможешь сама снять? – спросил он.

– Хочешь помочь?

Почему-то была уверена, что ничего плохого он мне не сделает, не станет пользоваться моим состоянием. Если бы хотел, давно бы воспользовался. Да и зачем ему, какой интерес в пьяной секретарше?

Он поставил меня на ноги, придерживая одной рукой, второй – расстегнул молнию. Совместными усилиями мы кое-как… в смысле я выбралась из платья, оставшись в одном белье, и забралась в кровать. Он бережно укрыл меня одеялком.

И долго стоял. Молча. Задумчиво глядя на меня.

Я лежала, закрыв глаза, делая вид, что все, я окончательно сплю, потому что не знала, что делать и говорить дальше. Я благодарна ему за заботу, но вот сейчас… Слишком много для одного вечера.

Потом он ушел. Я слышала, как хлопнула входная дверь, как загудел мотор…

Зажмурилась.

Вряд ли теперь удастся забыть все это.

Я еще держалась, глядя, как он обнимает ее, улыбается ей. Старалась улыбаться тоже.

Но вот когда Марич выскочила на улицу и побежала прочь, а Хармсворт рванул за ней, наплевав на все, я сдалась… Нет, почти. Готова была сдаться.

– Он тебе так нравится? – Мик подошел сзади, а я почти забыла про него.

– Что?

Глупый вопрос. Разве может не нравится такой мужчина? Но на мгновение я растерялась. Сказать «да» – будет неправильно… не сейчас.

– Он тебе нравится, – повторил Мик, но теперь это был не вопрос, а утверждение. – И что он за человек, этот Хармсворт?

– Он сын самого Артура Хармсворта, ты же знаешь. Он…

Богатый, молодой, красивый, несомненно, умен и умеет нравиться женщинам. Что же еще надо?

– Да, но что он за человек?

Мик чуть заметно улыбнулся, видя, как я задумалась.

– Он очень интересный человек.

– И что в нем интересного, кроме денег?

– Ты завидуешь?

– Я? Чему тут завидовать? У меня есть все, что нужно: новый дом, дело, которым мне нравится заниматься, свобода решать все самостоятельно. А его явно придавило отцовскими деньгами и отцовским авторитетом. Он вынужден торчать здесь и делать то, что ему говорят. Мне кажется, моя жизнь счастливее, чем его. Или ты думаешь, деньги решают все?

– Не все, но очень многое. Сложно быть счастливым без денег.

– Без денег сложно, – согласился Мик. – Но где-то, думаю, есть тот порог, после которого деньги приносят больше головной боли, чем радости.

– Можно подумать, ты знаешь, о чем говоришь.

– Нет, – Мик засмеялся. – Столько денег у меня никогда не было, сказать наверняка о головной боли я не могу. Но я знаю одно – не хотел бы поменяться с ним местами.