— Нет. Зачем? — Она повернулась к нему, чувствуя себя ужасно низкой из-за мягких сапог без подошвы. Он вздохнул и под нос фыркнул:

— Ну да, зачем… Пойдёмте.

В следующую секунду он толкнул её вперёд, а белый капот маршрутки одним ударом отбил назад на многие километры, она летела, сминаясь от боли и растерянности, всё гудело, пока в какой-то момент она не поняла, что её трясут за плечи, и не сфокусировала глаза.

— Вы в порядке?

— Да, — она с трудом сглотнула, чувствуя, как жутко болит горло, кивнула и прошептала: — Всё нормально, идём.

Где-то совсем рядом раздался знакомый по прошлой жизни присвист и шёпот:

— Ух, какое подкрепление! Я бы подкрепился.

— Молчать, — тихо рыкнул министр, взял её за локоть и медленно повёл по тёмному коридору к просвету двери. — Док у себя?

— Да, господин, — уже спокойно ответили ему из темноты.

Они дошли до поворота в светлый коридор, там был ряд дверей с зарешеченными окошками, несколько камер с решётками от пола до потолка, в двух из них сидели на полу мятые и грязные мужчины. Вера заметила, что их запястья закованы в тяжёлые кандалы, соединённые длинной цепью, пропущенной через кольцо в стене. Один из узников встал с пола и заорал:

— Щенок Кан! Ты, ублюдок, ты поплатишься за это!

Вера ссутулилась и постаралась пройти подальше от решётки, министр Шен обошёл её и взял за другой локоть, чтобы пройти между ней и камерами. Лохматый мужик в кандалах продолжал орать и рваться, цепляясь за прутья.

— Что с ним? — шёпотом спросила Вера, министр отмахнулся:

— Политзаключённый, они вечно шумят и пророчат всем возмездие. Его завтра казнят, вот он и сходит с ума.

— А кому он пророчит? — ещё тише спросила Вера.

— Мне, — с лёгким вызовом ответил министр и толкнул одну из дверей. — Док?

В светлой маленькой каморке без окон было чисто и очень упорядоченно, Вера подумала, что если бы здесь были мухи, они летали бы по заранее заданным строгим траекториям и с определённой скоростью. В углу стоял высокий усатый мужчина в медицинском халате, уже седой, но ещё вполне крепкий. Он оторвался от того, чем занимался за столом, и медленно обернулся:

— Аюшки? Что Шен, кого-то… Ох, твою мать! — он протёр глаза и смерил Веру восхищённым взглядом с головы до ног: — Шен, где ты взял этот цветочек?

— Заткнись и займись делом, — сухо процедил министр, — госпоже нужна твоя помощь.

— Госпоже? — игриво пропел доктор, — ну-ну. Посмотрим сейчас на твою «госпожу». — Отошёл к раковине в углу, закатал рукава и стал тщательно мыть руки. — В каком океане ты нашёл эту жемчужину?

— Док, прикуси язык, — прошипел министр.

— Да тут, как бы, прикусывай не прикусывай, а глаза никуда не денешь, — добродушно рассмеялся доктор. — Ну так с какого фронта «госпожа»?

— Из-за границы, — сказал министр. — Одиночное задание, пришлось посидеть в холодной воде. Сейчас, судя по всему, лихорадка.

— Сейчас посмотрим, — улыбнулся доктор, тщательно вытирая руки. Подошёл и взял Веру за запястье, приподнял рукав и запустил пальцы в щель между рукавом и перчаткой, закрыл глаза и замер. Вера вздрогнула, почувствовав пробежавшую по телу волну, у неё закружилась голова, комната покачнулась.

— Ясно, — сказал доктор, открывая глаза и отходя на шаг. — Имя у «госпожи» есть?

— Есть, да не про твою честь, — поморщился министр. — Док, ты как в первый раз! Давай говори.

— Твоя «госпожа» подхватила инфекцию, — вздохнул врач.

— Мы думали, это из-за переохлаждения, — сказал министр, доктор отвернулся к шкафу и стал копаться на полках.

— Переохлаждение это само собой, но это так, досадная мелочь. — Он достал с полки банку с молотой травой, поставил на стол и полез за чем-то ещё. — Помнишь лет пять назад эпидемию белой лихорадки? — Министр кивнул, доктор достал ещё одну банку и виновато улыбнулся: — Вот её твоя «госпожа» и подхватила. Самое интересное, что в воде бактерия не живёт, её можно получить воздушно-капельным, через слизистые или через кровь. Откуда «госпожа» её взяла?

— Крови чужой наглоталась, — мрачно выдохнул министр, доктор замер и обернулся, смерил Веру куда более уважительным взглядом, вздохнул и опять стал копаться в банках.

— Шен, если хочешь, чтобы «госпожа» вернулась к работе через пару дней, тебе придётся уложить её в постель и сидеть при ней эти пару дней неотлучно.

— Придётся, значит сделаем.

— И ещё, — доктор достал ещё банку и опёрся о стол, с прищуром глядя на министра, — скажи-ка мне, дорогой мой, в какой заднице мира ты выдрал агента без иммунитета к белой лихорадке? Ты специально искал, что ли?

— Это глубоко не твоё дело, — почти шёпотом сказал министр, — но раз уж ты так интересуешься проблемой, я поручаю госпожу твоим заботам. Пока она не будет полностью боеспособна, ты не будешь спать и будешь следить за её состоянием каждую минуту, понял?

— Эй, это больше суток! — возмущённо обернулся доктор, потом замедлил движения рук, смешивающих что-то в банках, широко раскрыл глаза и с открытым ртом указал на Веру пальцем, диким шёпотом хрипя: — Она… Это она? Шен, твою мать!

— Это государственная тайна, — тихо сказал министр. — Официально ты лечишь иностранного агента, понял?

— Не маленький, — кивнул насупившийся доктор, понизил голос ещё сильнее и спросил: — И как давно?

— С прошлой ночи, — ответил министр.

— И ты с прошлой ночи уже успел искупать госпожу Призванную в ледяной воде и напоить чужой кровью… Не стыдно? — хитро усмехнулся доктор, возвращаясь к баночкам.

— Смотри, чтоб тебе стыдно не было, — ответил министр, но Вера по его голосу поняла, что замечание его зацепило.

— Сам будешь сидеть над кроватью? — со шкодной ухмылкой спросил доктор, министр качнул головой:

— Сиделку найду.

— Пришлёшь ко мне на инструктаж. И дай мне какую-нибудь вещь госпожи, которая была на ней хотя бы пару дней, для контроля на расстоянии, я потом верну.

— Дайте ему что-нибудь, — кивнул министр, Вера округлила глаза и шепотом спросила:

— Что?

— Что угодно.

— У меня нет ничего, что было бы на мне пару дней, — раздражённо прошептала Вера. — И вообще, на мне из моего только бельё.

Доктор задавил смешок и отвёл глаза:

— Давайте бельё.

— Я его в первый раз надела полторы минуты назад, — ещё тише рыкнула Вера. Министр медленно вдохнул, смерил её взглядом и подсказал:

— На вас были серьги. Вы их давно носите?

— Давно, — недовольно ответила Вера.

— Серьги даже лучше, — улыбнулся доктор. — Дайте мне одну, а вторую не снимайте.