— Я принес вам письмо, — произнес Алек. Кровь быстрее заструилась по жилам. — От вашей подруги Хелен.

Хелен. О, бедная Хелен, должно быть, она так обеспокоена, так рассержена.

— Откуда она узнала, что я здесь?

— Я ей сказал. Два дня назад я отправился в дом мистера Вилдона, чтобы с ней повидаться и объяснить, что вы заболели и будете какое-то время оставаться моей гостьей. Она достаточно определенно высказала свое неодобрение.

Да, Розали вполне могла себе это представить. Она быстро открыла письмо.

«Розали, моя дорогая. О чем ты только думаешь, оставаясь в этом месте? Ты прекрасно знаешь, что все будут рады видеть тебя здесь, в доме Фрэнсиса и его сестры! У меня есть новости. Но сначала, пожалуйста, напиши мне, дай знать, что с тобой и Кэти все в порядке».

— Она хотела вас навестить, — продолжал Алек. — Я полагаю, больше всего ей пришлось бы по нраву забрать отсюда вас и малышку Кэти, а также разорвать меня на куски. Ее друг мистер Вилдон проявил большее благоразумие. Вы хотите, чтобы она пришла?

— О нет. Угроза нависнет и над ней тоже, так, капитан Стюарт? — Розали попыталась держаться спокойно.

— Тогда я передам ей, что доктор все еще не разрешает вам вставать. И если вы захотите ей написать, я обязательно прослежу, чтобы письмо было доставлено.

Розали принялась за письмо.

На следующий день от Хелен пришел ответ. Алек ждал, пока Розали закончит читать записку.

«Розали, я очень разочарована, что ты доверилась этому человеку. Поскольку ты не захотела меня увидеть, я вынуждена сообщить тебе новости в письме. Фрэнсис предложил мне с Тоби отправиться вместе с ним в Оксфорд на две недели, поскольку к нему обратились с предложением основать неподалеку церковную деревенскую школу, и он попросил меня о помощи. Только подумай, это совсем рядом, около десяти миль, с тем местом, где вы жили с матушкой, а я преподавала у вас в школе! Я серьезно подумываю о том, чтобы навсегда уехать из Лондона, сомневаюсь, что обрету здесь счастье. Надеюсь, Розали, ты понимаешь, я всегда готова прийти на помощь, стоит тебе только попросить.

Твоя Хелен».

Алек внимательно за ней наблюдал.

— С вами все в порядке, миссис Роуленд?

Она отбросила назад пряди спутавшихся волос.

— Хелен собирается ненадолго покинуть Лондон. Я… я думаю, она решила, что я от нее отказалась.

— Вы поступили так из самых лучших побуждений, — спокойно напомнил капитан. — В высшей степени благородных. Однажды вы сможете ей все объяснить. — Он запнулся. — Отдохните немного.

Оставшись одна, Розали упала на подушки.

Несколько раз, приходя в себя, она пыталась подняться с кровати, пройтись по комнате, однако была потрясена тем, насколько ослабла за несколько дней болезни. К ней регулярно приносили Кэти, но малышка всегда была счастлива вернуться к своим новым подружкам.

Время тянулось невыносимо тяжело, пока Розали не заметила несколько книг на полке у окна. Она была потрясена их качеством. Некоторые из них, кажется, были чьими-то военными тетрадями для набросков. Вскоре ее полностью захватили быстрые мастерские зарисовки, портреты солдат, расположившихся на бивуаке или идущих на марше, искусные акварели с горными и сельскими пейзажами, сделанные, вероятно, в Испании. Здесь же стояли и другие, более тяжелые тома с репродукциями работ известных авторов.

Мэри принесла ей одежду, и на седьмое утро своего пребывания Розали сняла ночную сорочку и надела, хлопковую шемизетку, собираясь натянуть поверх розовое батистовое платье, лежавшее в изножье кровати. Однако в комнате было тепло, в окно проникали яркие лучи утреннего солнца, поэтому она решила продолжить читать толстый манускрипт о творчестве Буше, уютно устроившись на кровати. Доктор уже успел у нее побывать, и она не ожидала других посетителей.

Розали довольно быстро изучила ритм жизни Вороньего замка. Она слышала от Мэри, которая всегда была рада возможности поболтать, что солдаты обычно вставали очень рано. Некоторые из них уходили на работу в разные районы Лондона, на стройки или склады лесоматериалов. Другие под командованием сержанта Макграта занимались ремонтными работами в самом огромном и сильно запущенном замке. Алек Стюарт днем чаще всего отсутствовал, возвращаясь под вечер, когда начинались его уроки фехтования.

Однако сегодня, против обыкновения, пока Розали, скрестив ноги по-турецки, восседала на кровати в тоненькой нижней рубашке, погруженная в книгу, Алек вошел с подносом с горячим чайником, чашечками китайского фарфора и блюдцем с хлебом и маслом. Он едва не уронил свою ношу, вцепился в поднос и попытался удержать его в руках, однако раздался резкий звон столкнувшихся чашек, одна из которых заскользила по накренившейся поверхности подноса и разбилась об пол.

— Боже мой! — только и успел воскликнуть Алек.

Розали отбросила книгу и, вскочив, оказалась позади кровати, используя ее в качестве барьера. Весь его облик, густые темные волосы, мятая белая рубашка, черные сапоги и тесно облегающие каждый дюйм мускулистых бедер бриджи словно нарочно подчеркивали потрясающую мужественность и красоту.

Пульс возбужденно зачастил.

— Если бы вы вначале постучались, — заявила Розали, — сохранили бы чашку невредимой! Как вы посмели просто заявиться сюда?

— Это мой дом, — логично возразил он. — И Мэри попросила отнести вам чай. Обычно вы лежите под одеялами. Я и понятия не имел, что вы опять выставили себя на всеобщее обозрение.

Откровенно говоря, Алекс был смущен. Он сознавал, что ему следовало бы удалиться. Но капитан Стюарт никак не мог освободиться от ее чар. В паху горело от вожделения. В простой белой рубашке она выглядела так изысканно, так желанно.

Розали уже натягивала на себя выцветшее розовое платье, которое тоже не скрывало ее очевидную привлекательность. Алек мысленно проклинал всех и вся, поскольку мягкий материал лишь подчеркнул изящные формы маленьких, восхитительно округлых грудей.

Он вздохнул. Налил ей чай.

— Пожалуйста, садитесь. Как вы себя чувствуете? Вижу, вы рассматриваете одну из моих книг.

Большой фолиант валялся на подушке. Розали поспешила застегнуть последнюю пуговичку и уселась на краешек постели, ноги неожиданно вновь ей отказали.

— Я чувствую себя значительно лучше, спасибо. Приношу свои извинения, мне не следовало брать книги без вашего позволения.

— Позволения? Не говорите глупости! Что вы смотрели? — Он придвинул стул к кровати и потянулся чтобы посмотреть открытую страницу. — Ведь эти кар тины французские, да? Принадлежат кисти Франсуа Буше. Вы рассказывали мне о Буше в Храме красоты, помните?

Розали сглотнула. Будь строгой. Будь вежливой. Однако наблюдая за тем, как его худощавая загорелая рука мягко опустилась и перевернула пару страничек, Розали почувствовала необычный трепет.