Последним унижением, которое пришлось претерпеть злополучному Учжулю, была смена его личного имени (Нанчжиясы) по указу из Поднебесной. Незадолго до окончания своего регентства и узурпации власти Ван Ман провел реформу, согласно которой в Срединном государстве было запрещено носить имена, состоящие из двух иероглифов. Шаньюй не был подданным Хань и жил, стараниями военачальников императора У-ди, достаточно далеко от Срединного государства. Тем не менее к сюнну был отправлен посол, который намекнул шаньюю, «что при представлении писем, дабы показать стремление следовать доброму примеру, ему необходимо употреблять имя из одного только иероглифа, за что Хань непременно щедро одарит его». Покорный шаньюй, имя которого отныне звучало и писалось в несколько раз короче, отправил в Хань письмо: «Мне выпало счастье быть пограничным вассалом и незаслуженно наслаждаться великим спокойствием благодаря Вашему совершенному управлению. Поэтому ныне с чувством признательности я меняю прежнее имя Нанчжиясы на Чжи».

За первые восемнадцать лет своего правления Учжулю (который в общении с Хань, позабыв о пышных титулах своих предшественников, именовал себя просто «Чжи») лишь однажды посмел воспротивиться воле, исходящей из Поднебесной. Небольшой, но поросший ценным лесом кусок его земель острым клином вдавался во владения китайцев, и те попросили подарить его, мотивируя свою просьбу желанием спрямить границу, сократить укрепленную линию и уменьшить гарнизон. Шаньюй отказал послам, заявив, что лес нужен сюнну для изготовления юрт и повозок. «…Кроме того, — сказал он, — эти земли принадлежали моему покойному отцу, поэтому я не смею лишаться их».

Что же касается Срединного государства, оно всего лишь раз пошло навстречу Учжулю вопреки собственным интересам. В 3 году до н. э. шаньюй пожелал нанести визит своему венценосному сюзерену — им был император Ай-ди, вступивший на престол тремя годами раньше. Обычно китайцы приветствовали такого рода визиты, видя в них выражение покорности и залог грядущего мира. Но на этот раз император был болен, и сановники опасались, что «приезд сюнну, живущих в более высоких местах, оказывает дурное влияние». Вспомнили, что вскоре после двух последних визитов Хуханье в Хань принимавшие его императоры каждый раз умирали.

Надо сказать, что Юань-ди действительно умер вскоре после встречи с шаньюем. Его предшественник Сюань-ди принимал своего сюннуского гостя дважды, и в первый раз общение с кочевником ничем ему не повредило (хотя вскоре после второй встречи он действительно умер). Во всяком случае, послу шаньюя было сообщено, что Ай-ди отказывается от встречи. Но тут один из сановников представил императору длинный доклад, в котором убедительно доказал, что отказ может испортить отношения с сюнну. Он перечислял огромные ресурсы, которые были затрачены для завоевания Западного края и укрепления границ:

«Разве это делалось для того, чтобы [владение] Канцзюй и усуни не перешли холмы Байлундуй и не напали на западные границы? [Нет], это делалось для контроля над сюнну. Трудиться сто лет и потерять все в один день, истратить огромные суммы и жалеть одну десятую их, по-моему [это] не принесет спокойствия государству. Надеюсь, что Ваше Величество постарается не допустить смуту и войну, чтобы предотвратить бедствия пограничного населения».

Вообще говоря, император жалел не денег, о которых говорилось в докладе, а опасался за собственную жизнь. Тем не менее он внял доводам сановника — у сюннуского посла забрали письмо с отказом и вручили ему новое, с приглашением. А для того, чтобы гость не оказал дурного влияния на здоровье императора, его поселили во дворце Путаогун в парке Шанлинь, — это должно было смягчить возможный вред. «Шаньюю было объявлено, что так сделано для выражения большего уважения, но он узнал о настоящей причине». Впрочем, полученные им огромные подарки должны были примирить Учжулю с этой обидой.

Надо сказать, что Хань, унижая шаньюя и требуя от него постоянных уступок, подарки ему отсылала исправно. Сюнну оправлялись от пережитых бедствий, а Поднебесная, напротив, вступила в полосу кризисов. Принятые Сыном Неба меры по нейтрализации сюннуского «дурного влияния» не помогли — он, несмотря на молодость, умер сразу после встречи с шаньюем. На троне один за другим сменились два малолетних императора. При дворе кипели интриги. И Хань (а точнее, всемогущий Ван Ман) считали необходимым платить за мир. Империя, разгромив сюнну и сделав их своими вассалами, снова выплачивала дань побежденным.

Но сюнну не слишком годились на роль покорных прикормленных вассалов. Наступил момент, когда чаша терпения шаньюя переполнилась. Сюнну традиционно взимали дань с ухуаней. Но однажды китайский посол, «инспектировавший ухуаней», объявил своим подопечным, что «они не должны больше платить сюнну налог кожами и полотном». Когда сюнну, «руководствуясь старыми установлениями», отправили кухуаням посольство для сбора дани, те отказали ему, ссылаясь на приказ Сына Неба. Не ожидавший отказа сюннуский посол «схватил ухуанъского вождя, связал его и повесил вверх ногами». В ответ братья вождя убили самого посла и его чиновников. Вместе с послом кухуаням прибыло довольно много сюннуских торговцев, в том числе женщин, которые пригнали на продажу лошадей и рогатый скот. Все они вместе со своим товаром были захвачены ухуанями.

Это был переломный момент, после которого Учжулю уже не повиновался приказам из Поднебесной, хотя до прямого противостояния между сюнну и Срединным государством дело еще не дошло. Шаньюй отправил кухуаням войска, взял в плен множество женщин и детей и предложил противнику выкупить их. «Более двух тысяч родственников, угнанных в плен, явились с имуществом и скотом для выкупа, но сюнну взяли выкуп, а явившихся задержали и не отпустили обратно».

Китай проигнорировал эти события — властям Поднебесной было не до того, чтобы карать сюнну за неповиновение. В 9 году н. э. Ван Ман узурпировал трон и объявил о создании империи Синь. Династии Хань, казалось, пришел конец. Пришел конец и старым соглашениям, заключенным еще при Хань. Новоявленный император понимал, что ему следует заручиться поддержкой прежних вассалов Хань. К сюнну были направлены послы с богатыми подарками. Они должны были «щедро одарить шаньюя, объяснить ему причины смены [династии] Хань и, пользуясь случаем, сменить старую печать шаньюя».

Смена печати, выданной прежней династией, была делом вполне резонным, и шаньюй ничего не имел против этого мероприятия, тем более что оно сопровождалось подношениями — золотом и шелком. Послы вручили Учжулю новую печать в запакованном виде, и он отдал им старую. Один из сановников шаньюя пытался воспрепятствовать этому и дважды настойчиво намекнул, что сначала надо взглянуть на текст новой печати. Возникла неловкая заминка, но шаньюй сказал: «Разве может быть изменен текст печати?» — и ничего проверять не стал. Потом началось пиршество, продолжавшееся до глубокой ночи. А когда наутро Учжулю вскрыл пакет, оказалось, что текст печати действительно изменен. Раньше он гласил: «Императорская печать шаньюя сюнну». Теперь же здесь было написано: «Княжеская печать синьского шаньюя сюнну».

Добавление слова «синьский» на первый взгляд не должно было никого обидеть — ведь теперь в Поднебесной правила новая династия Синь (правда, династией в европейском понимании она так и не стала, потому что наследники Ван Мана на трон не взошли). Но дело в том, что на печатях правителей уровня шаньюя династия не обозначалась. В сочетании с уточнением «княжеская» вместо «императорская» эта печать низводила властителя державы до уровня мелкого князька, и шаньюй справедливо заметил, что теперь она ничем не отличается от печатей его слуг.