Я спустила ноги с кровати и принялась шарить рукой в поисках белья на полу.

— Я не стану обсуждать дочь с незнакомым мужчиной, но… она потрясающая. Где мой бюстгальтер?

Дилан включил светильник, поднялся и пошел к двери.

— Ты все еще в отношениях с ее отцом? — он пытался прощупать почву, потянувшись за халатом.

— Нет, — ответила, заглянув под кровать в поисках белья. — Но я ищу папу номер два, не хочешь на эту работу?

— Очень остроумно! Просто хотел убедиться, что однажды глухой ночью ко мне не нагрянет твой взбешенный муж…

— О, нашла! — Я вытащила бюстгальтер и трусики из-под пододеяльника. — Нет, мы уже несколько лет в разводе. На самом деле у него скоро свадьба, а я все также одинока и должна следовать правилам из одной тупой книги о свиданиях для моей колонки, которая никогда не…

— Какой колонки?

О, чеееееерррттт!

Натягивая трусы, я отчаянно подыскивала тему для смены разговора. Было очевидно, что он заметил панику на моем лице.

— Ты «Девушка из Глазго!»

Я щелкнула поясом трусов.

— Никогда не слышала о ней!

— Ты никогда не слышала о колумнисте, который пишет для вашего журнала?

Ох, блять! Долбаный Шерлок Холмс!

Я застегнула бюстгальтер и быстро натянула лямки.

— Я хотела сказать, что….

— Хватит юлить, Кэт! Твой секрет умрет вместе со мной. Я сделаю чай. — Он больше не улыбался.

Несколькими минутами позже Дилан заваривал чай, а я поправляла макияж в ванной комнате, периодически ругая себя за выболтанный секрет. Вернувшись в гостиную, нашла свое платье раскинутым на спинку дивана. Дилан что-то писал на своем телефоне.

— Обновляешь статус в Фейсбуке? — пошутила я, надеясь, что моя слабая попытка повернет время вспять.

— Нет, заказываю тебе такси. Я отметил, что тебе нужна южная сторона, а дальше можешь сама объяснить водителю.

Какого черта? Я еще даже не одета!

— Как предусмотрительно с твоей стороны! У тебя такси на кнопке быстрого набора? — спросила я, натягивая платье и пытаясь застегнуть молнию.

Он подошел к окну и посмотрел на улицу.

— Ты же сама сказала, что тебе нужно домой.

Я подошла к нему сзади и обняла за талию, но он тут же высвободился из моих объятий.

— Такси подъедет быстро. Ничего не забыла? — Его тон внезапно стал холодным как лед.

Я поняла намек и собрала вещи.

— Нет проблем. Подожду внизу.

Он не возражал, только кивнул и проводил до входной двери, поцеловав в щеку, как собственную тетушку. Я чувствовала себя задетой. По крайней мере, он мог хотя бы притвориться на время и изобразить нормального человека до моего ухода из квартиры. Было ясно, номер моего телефона он не попросит.

— И, Кэт! Удачи твоей колонке! Уверен, что ты обязательно встретишь ковбоя, способного разделит твою любовь к кантри-музыке. — Он заржал над собственной шуткой, хотя это было вовсе не смешно.

— У меня завтра свидание с мужчиной. Поверь, мне будет с чем сравнить… И еще, я против того, чтобы меня охарактеризовывали благодаря одному лишь музыкальному вкусу. Ты — настоящий сноб! Это было просто… не знаю, что это было. Я ухожу. Передай привет Джесси Джи и заканчивай ржать!

Улица встретила меня холодным ветром и яркими огнями. Я наклонила голову вперед и старалась тише цокать каблуками, пока шла к подъехавшему такси.

— Приятно было познакомиться, Кэт! — проорал он мне вслед. — Увидимся как-нибудь.

— Сомневаюсь, — прокричала я в ответ, отметив, что отныне стоит избегать мероприятий в Доме Кино до конца собственной жизни.

Тридцать минут спустя я оказалась дома в кровати, и задала себе один единственный вопрос: «И что это, черт возьми, было?»

На часах почти три часа ночи, но я решительно написала Керри, потому что меня гложет непонимание и растерянность, раздражение и разные слова, которыми я должна с кем-то поделиться немедленно.

МУЖЧИНЫ ОЧЕНЬ СТРАННЫЕ! Классная квартира, потрясный секс, а потом он превратился в холодного, высокомерного придурка, когда узнал, что я автор колонки! Он ненавидит кантри-музыку! О чем я вообще думала, когда соглашалась на все это?..

Подключила iPod к наушникам, позаимствованным у Грейс, врубила Джонни Кэша, молча ругая себя за то, что вообще пошла за этим мерзким типом.

Несмотря на то, что чувствовала себя ужасно после свидания с Диланом, я все равно вывела Грейс на завтрак, как и планировала. Как только мы вышли за порог, солнце так резануло мне по глазам, что я надела солнцезащитные очки, наплевав на свой претенциозный вид. Мы зашли в Fee’s Café, где заняли столик в углу, и довольная Грейс плюхнулась на мягкий диванчик.

— Я хочу колбасу, мам. И тост. Но не с семенами. Настоящий тост. Белый.

Я не протестовала. Наоборот, подозвала официанта и позволила радостной Грейс самой заказать себе еду, а себе взяла суперкрепкий кофе.

Грейс скрестила ноги, поедая сэндвич, и рассказывала мне важные вещи по поводу «Лего Ниндзя», а я кивала головой и лечилась кофе. Понимаю, что моя головная боль не только из-за вчерашнего вина, но и потому, что уже давно не пила по несколько бокалов вина на ночь и не ложилась спать в три часа ночи. Это игра для молодых. А во что играю я? Мне уже не двадцать два. Так недолго и шею сломать. И как относиться к Дилану?

— Мам? МАМ!

— Прости, Грейс. Я просто… думала о твоем «Лего». Что ты говоришь?

— Я спросила, можно ли взять маффин для папы?

— Конечно! Только маленький, иначе ты испортишь взрослым завтрак.

— А мы можем пойти после в магазин игрушек? Мари из школы сказала, что у них больше миллиона наборов для плетения браслетов.

— Да, хорошо, но ненадолго. Мы должны к трем подъехать к твоему отцу. А позже у меня дела.

— Тетя Хелен сказала, что у тебя свидание.

— У тети Хелен большой рот. Это будет просто ужин.

— Тебе надо надеть белое платье. Ты в нем красивая.

— А Керри сказала, что нет.

— Керри — странная.

— А ты — умная.

Она согласилась и побежала выбирать маффин, пока я писала Питеру во сколько мы приедем.

⁕

Когда мы подъехали, Питер копался в садике. На нем были мешковатые брюки и слишком обтягивающая футболка. Грейс тут же бросилась к садовым ножницам.

— Не трогай их, — попросил Питер, даже не повернувшись. — Они острые.

Тогда она изменила направление бега и забежала во внутрь дома со своим черничным маффином. Что ж, мы все живем с надеждой в сердце.